— Известно, товарищ нарком! — уверенно отрапортовал Рябко.
Взгляд Ежова потеплел.
— А коли известно, Павел Ильич, то вы не можете не понимать, какими могут быть последствия, если мятежники исполнят угрозу взорвать форт при нашей попытке его захватить?
— Понимаю, Николай Иванович. Форт разлетится на куски, а его обломки накроют и Кронштадт и Ораниенбаум.
— Верно. Но и тянуть со штурмом мы более не можем. Как вам известно, мы вынуждены потакать требованиям мятежников и снабжать их продовольствием и медикаментами. Так вот. В состав продовольствия они постоянно требуют включать спиртное, с каждым разом всё больше и больше. Вам это о чём-нибудь говорит?
— Так точно! — кивнул Рябко. — Дисциплина среди мятежников падает.
— И это тоже, — согласился Ежов. — Но меня больше беспокоит возрастающая при этом вероятность случайного подрыва. Вы согласны?
— Совершенно согласен!
— Это хорошо. Значит, вы должны понимать, что много времени на подготовку операции я вам отпустить не могу. Завтра мятежники пришлют катер за очередным пополнением запасов. Иные корабли они к форту не подпускают. Сегодня вечером, много — завтра утром, вы должны представить план операции. Вопросы?
— Нет вопросов!
— Тогда свободны!
Глубокой ночью Рябко доложил план операции…
* * *
На следующий день, когда катер мятежников пришвартовался на обычном месте, ящики и мешки с припасами были уже приготовлены, как и всегда. Убедившись, что пирс пустой, караул маячит лишь у входа, моряки приступили к погрузке. Усатый боцман, руководивший работами, неладное заметил не сразу, а ка к заметил — стал материться.
— Ты чего, Власюк? — удивился один из моряков.
— Так, тудыт их растудыт, вина-то нет!
— Как это нет? — забеспокоился матрос и крикнул в сторону остальных:
— Братва, полундра!
Работы по погрузке прекратились. Моряки, сгрудившись вокруг боцмана, стали обсуждать возникшую проблему. Потом боцман решительно направился в сторону караула, остальные неспешно продолжили погрузку, то и дело бросая взгляды в сторону удаляющейся фигуры. Не доходя до караульных метров тридцать, боцман остановился и с обидой в голосе прокричал:
— Непорядок, братишки!
— Чего случилось? — спросил старший караульный.
— Так вина недоклали!
— И много недоклали? — полюбопытствовал караульный.
— Так совсем недоклали!
— Дела… — посочувствовал моряк. — Только от нас-то ты чего хочешь?
— Так пошлите кого-нибудь, пусть узнает, в чём причина.
— Караул ослабить хочешь? — посуровел лицом старший караульный. — А ну-ка взять его на прицел!
