Откинув плащ, Кира встал. В его взгляде, направленном на Мидзуки, читалось скорее разочарование, чем недовольство. Не в силах отвести глаз, та и не пыталась протестовать, тем более – бросить ему в лицо обвинение в неблагодарности. А ведь магии сложнее кицунэ еще не приходилось творить. Лишь объединенная мощь земных и небесных сил позволила ей наложить порчу на кирина, одновременно внушив ему, что его мучитель – князь Асано, и потом волшебством выманить из сокровенных горных долин в земли Ако, где безумное чудовище учинило страшный хаос. Асано, как и предвидела Мидзуки, сам бросился преследовать его. Он должен был погибнуть…
– Мой господин, – проговорила она, – я сделала все, что в моих силах.
Ей вдруг вспомнился простолюдин, который одним ударом поразил кирина, хотя даже лучшим самураям Ако это оказалось не по плечу… который, взглянув ей в глаза, вдруг проник сквозь лисью личину и ясно увидел ее истинную сущность. Мидзуки не сомневалась: перед ней обычный смертный, даже не священник. И все же…
– Ты подвела меня, – произнес Кира, скорее смиряясь с произошедшим, чем гневаясь. Его рука мягко коснулась лица женщины, однако в этом прикосновении не было ни тепла, ни прощения.
Шагнув мимо нее к окну, он сдвинул створку в сторону. Морозный ветер мгновенно ворвался в комнату, но Кира, не обращая внимания, стоял и смотрел на свои бесплодные владения. Руки он бессознательно сцепил позади, словно узник.
– Мои предки ценой своей жизни помогли роду сёгунов обрести власть – и вот что получили взамен, – проговорил он с привычной горечью. – Предки Асано только отдавали приказы, сидя на походных стульях, и им досталось Ако! Теперь сёгун удостаивает его визитом, а я нахожусь среди сопровождающих!
Кулаки Киры сжались.
– Ако должно стать моим!
Решимость преодолела хандру, и руки господина, будто разорвав невидимые кандалы, легли перед ним на брус рамы. Глаза, смотревшие на обдуваемые всеми ветрами бесплодные камни, сделались неумолимо-холодными, как снег на вершинах гор.
Мидзуки пересекла комнату и обняла любовника, приникнув к нему теплым телом. Сам он казался таким холодным, словно вид собственных безжизненных владений заморозил его насмерть. Ее сердце наполнилось жалостью, и она обняла Киру еще крепче, стараясь отогреть в нем надежду и любовь.
– Что мне сделать, чтобы рассеять тревоги господина?
Он резко обернулся и высвободился из объятий, не принимая ни утешений, ни ласк.
– То, что я тебе скажу. Мне нужно получить Ако.
