Смотри, диск солнечный задернут мраком крепа;
Окутайся во мглу и ты, моя Луна,
Курясь в небытии, безмолвна и мрачна,
И погрузи свой лик в бездонный сумрак склепа.
Шарль Бодлер
О чем же все-таки роман «2017»? Сама Ольга Славникова утверждает — о любви. В романе как будто есть и любовная интрига, и два любовных треугольника (Крылов — Таня — Тамара и Крылов — Таня — Анфилогов). Есть встреча, ревность, разлука. Но любви нет. «Славникова не может вырваться из плена отстраненной, холодно-аналитической манеры, пожертвовать сотой метафорой, двухсотой метонимией, ради того, чтобы оказать любовникам хоть какую-нибудь поддержку», — пишет Мария Ремизова. В данном случае, я с нею согласен. Славникова редкий мастер. Быть может, она лучший, на сегодняшний день, стилист в нашей литературе. Она поразительно изобретательна в придумывании новых сравнений и метафор. Славникова может составить мудреную композицию, сочинить превосходный сюжет. Но писать о человеческих чувствах она не умеет. Славникова слишком рационалистична, чтобы чувствовать вещи сугубо иррациональные. Если Славникова и в самом деле задумала «2017» как любовный роман, то она, безусловно, потерпела неудачу.
Славникова никогда не чуждалась социальной тематики. История вырождения и гибели интеллигентной семьи («Стрекоза, увеличенная до размеров собаки») встроена в контекст советской истории. Государство, методично выбивавшее мужчин, превратило семью в женское царство. Искаженная, изуродованная семья в конце концов самоликвидировалась. Тема «демократических» выборов и связанного с ними тотального обмана была одной из центральных в «Бессмертном». Так может быть, «2017» — это антиутопия? Само название, несомненно перекликающееся с «1984», как будто отсылает к этому жанру. Первоначальное название романа — «Период», очевидно, также было связано с темой повторения Октябрьской революции. История повторится, на этот раз действительно как фарс. «Революция ряженых» в 2017-м году, ровно через сто лет после трагедии 1917 года. Столкновения между клубами исторического реконструирования перерастают в революцию-фарс, правительство теряет контроль над страной, которая постепенно погружается в хаос. И все-таки книга совсем не о революции. Социальные катаклизмы исполняют роль сугубо вспомогательную. Беспорядки расстраивают свидание Крылова с Таней, прерывая их странный роман. Во время этих беспорядков Крылов знакомится с программистом, который позднее поможет вычислить место гибели Анфилогова (и, главное, корундовое месторождение), определив маршрут будущей экспедиции Крылова и Фарида. Вот, собственно, и все. Для исполнения столь скромной роли революция представляется явлением чересчур громоздким. Революция выступает достаточно эффектным фоном, на котором разворачивается действие последних глав романа. Но, в принципе, без этого фона можно было и обойтись. На мой взгляд, Революция ряженых является чем-то не только необязательным, но и, в значительной мере, чуждым самому роману. В самом романе выделяются как бы две составляющих. Одна связана с темой хитников, горных духов. Любовная интрига является частью этой темы. Другая — Революция ряженых. Отношения между ними как между двумя параллельными прямыми. Если не считать двух уже упомянутых эпизодов, то они вообще никак не взаимодействуют. Мне представляется, что революция эта не что иное, как рудимент первоначального замысла. Судя по названию «2017» эта тема была основной, но другая, куда более важная, вытеснила ее на периферию романа, сделала необязательной и даже ненужной.
