Мир патологически уродливых вещей населяют люди, все более теряющие признаки антропоморфности: «Главный инженер и арт-директор были безволосы, как кальмары, их лица состояли из складок, неглубоких, но скрывавших, казалось, все человеческое». Прабабка Коляна, помощника и оруженосца Анфилогова, жила в покосившейся избе, «будто картофелина завалилась в ящике». Старик походил на «одетую человеком тощую собаку». Одинаковые, злые лица милиционеров в далекой среднеазиатской республике, где протекало детство Крылова, напоминали «усатое масло». Даже Тамара, наверное, самое красивое и относительно нормальное, точнее — приближенное к человеческой норме существо, уподобляется птицеголовому богу Тоту.
Но более всего Славникова любит сравнения из мира членистоногих. Это просто-таки бросается в глаза. «Фланелевые пациенты» шевелились на песчаной дорожке больничного парка, «будто мухи на клейкой ленте». Колян в тумане «походил на муху в молоке». Девица в баре, «будто бабочка хоботком», сосала коктейль. Убийца старого мастера Леонидыча, учителя Крылова, чертами лица напоминал «убитую муху на белой стене». Да что уж там говорить, если сам мир рифейца «походил на мир насекомого».
Внешний вид насекомого, если рассматривать его сквозь увеличительное стекло, отвратителен. Даже изящные стрекозы и красавицы-бабочки при ближайшем рассмотрении превращаются в омерзительных монстров. Не случайно многие чудовища в голливудских фильмах скопированы именно с насекомых. Монструозный потенциал этих членистоногих раскрывается в полной мере в картинах Сальвадора Дали. Вряд ли Славникова, поселившая в собственном тексте столько насекомых, сделала это случайно. Ее мир намеренно монструозен.
Четыре года назад я все-таки склонялся мысли, что Славникова так любит изображать уродство и болезнь из-за стремления уйти от стереотипов, избежать банальности. Помнится, сама Славникова в статье «Rendes-vous в конце миллениума» писала: «Один из способов уйти от банального есть полная откачка из текста того наркотика, на который подседают любительницы лавбургеров. Никаких красивых людей и вещей не должно оставаться в принципе». Да, красивых людей в «2017» почти нет. Даже сама Хозяйка Горы предстает не бажовской статной красавицей, а бледной, болезненной женщиной неопределенного возраста. Но теперь мне все более и более кажется, что такой взгляд на мир у Славниковой не дань моде, не способ уйти от расхожих стереотипов, а некое природное свойство. Слишком уж последовательна Славникова, слишком удачны ее «монстры». Чувствуется, что писатель здесь «играет на своем поле». Нет, она не просто разглядывает мир через цветные стекла и светофильтры. Ее глаза не нуждаются в дополнительной оптике. Это какая-то особая эстетическая мутация.
