Он достал остро отточенный красный карандаш, тупым концом повел по карте: роща, холм, луг… Тень комбата недвижно лежала на траве, и когда он шевелился, тень тоже проделывала что-то похожее.
— Молодец, — поднял комбат глаза. Теперь смотрел он на Андрея в упор. Он улыбнулся одним уголком губ. — Молодец. Хорошо сработал.
Андрей понимал, к чему это относилось: удачное отражение атаки на рассвете. Не для этого ли вызван? И «двадцать три ноль-ноль» — ничего особенного? Он даже вздохнул облегченно.
— Потери, товарищ майор. Докладывал вам.
— Потери, — согласился комбат. — Война.
Оба помолчали.
— Семеро убитых, так? — Веки комбата заметно дрогнули. — Раненых? Шестнадцать?
— Так точно, товарищ майор. Шестнадцать.
— Когда стемнеет, доставишь раненых на левый берег, в санчасть. Только не по переправе. Начни сколачивать плоты. Небольшие. Повали сколько нужно сосен и давай плоты. Они тебе так и так понадобятся. Так вот, раненых на тот берег. Увезем их. Не только у тебя, во всех ротах убитые и раненые. И батальонный комиссар и мой адъютант старший ранены. Комиссар тяжело ранен, — произнес комбат совсем тихо, в потускневших его глазах отразилась боль, и она медлила уходить. — Всех раненых и увезем. Когда стемнеет. Так. Дальше. Сколько у тебя бойцов?
— Бойцов, без этих, шестнадцати, шестьдесят семь. Виноват, шестьдесят девять. Вместе со связными.
— Шестьдесят девять. Так. — Брови комбата снова сомкнулись у переносицы, как там в землянке, и лицо нахмурилось. — Придам тебе пулеметный взвод. Взвода, конечно, не будет. А все ж… К двадцати четырем переправлю тебе и лодки. Мне, видишь ли, они уже будут не нужны, а тебе, лейтенант, обязательно понадобятся. Немного их, правда, плоскодонок, тоном сожаления сказал комбат и махнул рукой, — а все ж…
— Понял, товарищ майор. Плоты, раненые, пулеметный взвод, лодки… В двадцать четыре? — Андрей сделал упор на словах — двадцать четыре. Может быть, комбат оговорился и поправит его: двадцать три ноль-ноль?
Комбат кивнул: правильно.
Нет, значит, не обмолвился, значит, ротам поставлены разные задачи. Андрей уже не сомневался, его подготавливали к чему-то важному.
— Обстановка сложилась так. — Комбат умолк, словно ему самому не совсем ясно было, как сложилась обстановка, и он хотел подумать. Но тут же круто повернулся к Андрею. — Ты знаешь, противнику удалось пробить нашу оборону севернее города. — Папироса погасла, он собирался затянуться и заметил это. — Здесь вот, — показал карандашом на карте, — возможность такого течения событий и предусмотрело командование, когда переводило наш полк на запасные позиции. — Комбат нащупал в кармане зажигалку, прикурил. — Противник обошел укрепрайон и на рассвете намеревался с ходу вклиниться в наш батальонный район обороны и выйти к переправе. Не получилось. Батальон задал ему жару, так? Подразделения противника, атаковавшие нас, тоже довольно потрепаны. Этим обстоятельством мы и воспользовались.
