Тем временем Роза не переставала пугать и погонять. С годами сердце у нее ослабело, ей трудно было подолгу играть на скрипке. Она запиралась в гостиной, перебирала ноты и, аккомпанируя себе на пианино, — пела. Голос у нее был необработанный и с годами становился все тоньше, почти как у ребенка. Не всегда хватало его на обе октавы, также и аккомпанемент, случалось, оказывался слишком трудным для сведенных артритом пальцев. Поэтому недоступные ей пассажи Роза смазывала, в то время как более легкие фразы звучали полно и сильно. Эти взрывы вперемежку с невнятным, торопливым бормотанием хватали за душу, в особенности, когда их слушали издалека. Казалось, это своего рода дуэт, диалог двух неравных сил, в котором Роза была всегда волнующе права.
С особенной страстью исполняла она «Ich grolle nicht» Шумана. Слова:
Wie du auch strahlst in Diamanlenpracht,
Es fällt kein Strahl in deines Herzens Nacht, —
возбуждали ужас, так необратим был этот приговор. Не верилось словам: «ich grolle nicht» — они звучали скорее как обещание мести, тем более что следующий образ:
Ich sah dich ja im Traum,
Und sah die Nacht in deines Herzens Raum, —
образ, схваченный в две квинты, как бы в два коварных скачка, неумолимо приводил к еще более страшному видению:
Und sah die Schlang, die dir am Herzen frisst
Голос дрожал в семикратном «ре», напряженно готовясь к третьему скачку, к последней квинте — победа над неверным сердцем. Но, увы, победу возвещало высокое «ля», на которое Розе не хватало голоса. Обычно она обрывала на слове «Schlang», как будто ей становилось слишком страшно, и с этой змеей в глотке умолкала. Однажды все-таки страстное желание расплатиться до конца увлекло ее: резко, ясно, отчаянно она выкрикнула: «Аm Herzen frisst…» Дети, оторвавшись от каких-то своих детских заданий, прибежали к Ядвиге.
— Что это, почему бабушка так кричит? — спрашивали они и жались к матери.
Ядвига обняла их. Пожимая плечами, она уже готовилась небрежно ответить: «Ах, не обращайте внимания, это все такие грустные вещи», — когда из гостиной, словно шум водопада, донесся среди радостных арпеджио вальсик Гуно:
Le printemps chasse les hivers
Et sourit dans les arbres verts…
[31]Дети схватились за руки и начали танцевать.
В другой раз Ядвига читала. Вдруг в комнату вбежал Владислав.
— Пойдем, пойдем, — сказал он, — посидим тихонько в кабинете, послушаешь.
Они сели около двери в гостиную, в полутьме Роза пела:
