Наступил день парламентских прений по принятию бюджета. С самого начала дебатов одиозный лидер крайне правой оппозиционной партии и два его помощника позволили себе несколько необычайно резких выпадов в адрес премьер-министра и его коалиционного правительства. После недавней регуляризации десятков тысяч нелегалов подобные действия оппозиции были предсказуемы и даже в некоторой степени желательны для здорового демократического процесса. Никто не мешал им выговориться, но эти неотёсанные хамы, эти разбрасыватели навоза, ни разу не допущенные в правительственные коалиции, в которых перебывали все партии, включая даже партию защиты зверей и партию всеобщей дешевизны, превзошли на этот раз самих себя.
— Очередная регуляризация десятков тысяч нелегалов — это нарушение конституции. Вас будут судить наши дети, если вы доживёте до этого дня, — бесновались парламентарии-неудачники. — Вы знаете, что ваши чиновники умудрились разослать письма о регуляризации даже нелегалам-уголовникам, отбывающим тюремный срок, прямо на адрес тюрьмы?..
Премьер-министр включил свой микрофон и начал невозмутимо говорить о чём-то совсем другом. Этот обычный приём всегда срабатывал безотказно, но, увы, не в этот день. Оппозиционная партия, как оказалось, имела на руках ещё пару козырей. На обвинения в коррупции, к которым избиратели особенно чувствительны, политические лидеры вынуждены отвечать незамедлительно.
— Посол в Марокко (попавшийся на выдаче виз для фиктивных марокканских невест) будет незамедлительно уволен, если обвинения против него подтвердятся расследованием, — твёрдым голосом заявил премьер-министр.
На второй вопрос оппозиции премьер-министр предложил ответить своему министру Режин Лёбек. Дело в том, что шофёр и телохранитель министра, некий Мохаммед Аинбуомван, позвонил и дал распоряжение банковскому клерку продать свои акции за день до объявления банкротства крупного банка правительством. Клерк передал эту щепетильную информацию правым националистам. Таким образом, Режин Лёбек была вынуждена экспромтом отвечать на обвинения в предумышленной утечке правительственной информации и, по мнению обозревателей вечерних новостей, совсем неплохо справилась с этой трудной задачей. Она встала с места, вышла со склонённой влево головой к микрофону, нахмурила брови и заявила, что ей уже не в первый раз, не будучи ни в чём виноватой, приходится принимать удар на себя. Все поняли её намёк, и прения прекратились сами собой.
