Постигая годов череду,
Самый лучший выбрали год,
Самый лучший месяц в году,
На великое пиршество-сход
Пригласили богатырей,
Населявших небесный свод,—
И стрелков, и их главарей:
Были здесь именитые боги,
Что владели дождем и огнем,
И такие, что, духом убоги,
Одурманены были вином,
Что курили до одурения
И шатались от злого курения.
Но совсем рассудок утратили
Многих княжеств завоеватели,
Про свое забыли главенство
И величье своих племен —
Лишь увидели совершенство
Непорочной Сэсэг-Ногон!
Устоять не могут на месте
Воевавшие ради мести,
Усидеть не могут на месте
Побеждавшие ради чести.
Поднимаются сотни желаний
В сердце каждого храбреца,
Закаленные в пламени брани,
Сладострастьем кипят сердца.
Сразу головы всем вскружила,
Всех царевна приворожила,—
И воителей-смельчаков,
У которых широкие плечи,
И прославленных, метких стрелков,
Несравненных в военной сече,
Храбрецов, наделенных величьем,
С толстой шеей и горлом бычьим,
С крепким луком и крепким телом,
С твердой дланью и взглядом смелым,
С крепкой, словно крепость, спиной,
С грудью, что в океан шириной,
С богатырской одеждой-броней,
С боевой кольчугой стальной,
С черноцветной хангайской стрелой,
С серебряными колчанами,
С вороными конями, с булаными,
С неустанными и бодрыми,
С потниками, шелком тканными,
С изогнутыми седлами,
С мечами, что ладно кованы, —
И, царевною очарованы,
То встают они, то садятся,
И в наряде своем боевом,
Похваляются и гордятся
Богатырством и удальством.
Обитатели неба — сыны
Белой, Западной, стороны —
Собрались как единая рать,
Чтобы правую руку поймать,
Чтобы верное слово сказать.
А Восточного неба сыны
Собрались, для борьбы сплочены,
Чтобы левую руку поймать,
Чтобы верное слово сказать.
Возвышаясь, подобно твердыне,
Словно стрелы, бросают слова,
Задирают носы в гордыне
И засучивают рукава.
Восседая у очага,
Грозно вглядывается Хурмас:
Он выискивает врага,
Не спуская с витязей глаз.
Влажным взглядом всех обводя,
Здесь толпятся владыки дождя,
Потрясают халатов подолами,
Что полны облаками тяжелыми,
Что полны туманами-ливнями,
Затяжными и непрерывными.
Средь гостей радушного дома
Три стрелка, три властителя грома,
Держат, в жажде вражеской крови,
Стрелы-молнии наготове.
То кричат они, то хохочут,
И все прочие небеса
В дрожь бросает, едва прогрохочут
Их сердитые голоса.
Ищут места в доме чужом
Небеса с Белым Швом, с Белым Швом,
Что белеет, как молоко,
И вступают взволнованно в дом
Небеса с Белым Дном, с Белым Дном,
Распростершимся широко.
Честный воин, ликом угрюмый,
Проницателен и суров,
