Якобитскую карту активно стали разыгрывать за рубежом. К примеру, Якова горячо поддерживали шведский король Карл XII, английский кэптен Кэммок[18] (якобит, бежавший в Скандинавию после смещения Болингброка) всерьез предлагал Карлу начать каперскую войну против английской балтийской торговли. Это заставило всерьез обеспокоенных вигов весной 1717 года арестовать по обвинению в якобитстве шведского посла в Англии графа Гюлленборга, а на Балтику, к берегам Швеции послать сильный флот под командованием адмирала Бинга, который имел указания блокировать шведские порты и атаковать совместно с датчанами шведский флот в Карлскроне. Однако король Дании отказался участвовать в атаке шведов, поскольку это могло заставить Швецию примириться с Россией, последняя уже вовсю хозяйничала в Мекленбурге и Северной Германии (то есть на границах с самой Данией). Вообще царя Петра датчане и англичане серьезно опасались.
Агенты Якова, в свою очередь, имели несколько встреч с Бингом, Расселом, Дженнингсом, адмиралом Бейкером и другими моряками, поскольку считали, что основной силой в Британии является именно Ройял Неви, поэтому его поддержка должна быть решающей. Встречи эти закончились большей частью безрезультатно, но, как и в былые годы, чаще всего георгианцы не говорили ни «да», ни «нет».
В общем, с одной стороны при успешной политической агитации и сильной руке англичане с удовольствием бы избавились от Георга (который устраивал только парламент, поскольку нужные указы подписывал и не в свои дела не лез), с другой — якобитам, помимо своего претендента, нужна была собственная программа действий после прихода к власти, которая бы смогла перетянуть на сторону Якова сомневающееся большинство. Ситуация эта была крайне хрупкой, что вполне позволяло Франции при случае использовать якобитскую угрозу в своих интересах.
Конфликт с Испанией
В это же самое время испанский король Филипп V (внук Людовика XIV) начал новую смуту в Европе. Испания была оскорблена отторжением от нее итальянских княжеств по итогам Войны за испанское наследство, и вся политика иберийцев строилась на возврате этих земель коронам Кастилии и Арагона. Согласно утрехтским прелиминариям, Филипп V терял герцогство Миланское, Неаполь, Сицилию и Сардинию. Эти области были для Испании житницами, откуда в Испанию завозилось зерно, и их потеря — очень болезненный удар по испанской монархии. Уже в 1714 году Филипп V сделал довольно многообещающий жест — взял в жены герцогиню Пармскую Елизавету (Изабеллу) Фарнезе, единственную дочь и наследницу Одоардо II Фарнезе, показав тем самым свои притязания на Италию. Альберони, ставший премьер-министром в 1715 году, получил от короля карт-бланш — нужно было любой ценой вернуть Испанию на мировую арену.
