— Спасибо, — сказала девочка. — Все танцоры были изумительны. Скажите им.
— Хорошо, — сказал он. — Но кому принадлежит этот отзыв? Я еще не слышал вашего имени, юная дама.
— Я Кэйль, — сказала она.
Томас снял шляпу и поклонился:
— Благодарю тебя, Кэйль, за мед твоих похвал и за щедрость вашей семейной пекарни. — Он порылся в своей шляпе и извлек маленькую серую флейту: — Мне кажется, это твое.
Кэйль взяла флейту. Кто-то закричал на нее из двери питейного дома, и девочка поспешила внутрь. Дверь захлопнулась за ней.
Томас, казалось, уменьшился в размерах. Он с опушенной головой направился к фургону и едва не налетел шляпой на Роуни.
Роуни собирался сказать что-то в духе: «Простите, сэр, но одна из актеров уронила это. Я спас вещь от грязи и, возможно, гибели под чьими-то ногами». Вместо этого он просто протянул ему птичью маску, сказав:
— Возьмите.
Гоблин взял ее у него и уронил в корзину с хлебом:
— Премного благодарен, — мрачно сказал он. В его голосе не слышалось ни малейшей благодарности, а только недовольство и усталость. Потом он повнимательнее посмотрел на Роуни. — Я тебя знаю, — сказал он. — Ты сыграл нам великана, и неплохо, но потом ты испарился.
— Простите, — сказал Роуни. — Моя бабушка рассердилась.
— Ясно, — сказал Томас. — Что ж, как насчет… — Гоблин запнулся. Потом он толкнул Роуни под фургон.
Роуни проскользнул по грязи. Его не очень обрадовало, что его толкнули. Он едва не крикнул что-то о своем недовольстве. Потом он услышал стук ботинок стражи и увидел эти ботинки в щель между фургоном и дорогой. Роуни решил, что лучше промолчать.
Одна пара ботинок шагнула вперед.
— Я слышал жалобы на шум, — объявил капитан. Роуни знал его голос. Он помнил этот голос с событий в питейном доме, когда он читал приказ, стоя на столе. — Вы ничего не слышали о бешеном гоблине, швыряющемся проклятиями?
— Не слышал, — сказал Томас, — Хотя я впечатлен тем, что капитан стражи самолично разбирается со столь мелкой проблемой. Ваше внимание к самым рутинным обязанностям достойно уважения, и я очень рад вас видеть. Владельцы питейного дома не сочли нужным заплатить нам за представление, и я желаю подать свою собственную жалобу.
— Запомню, — сказал капитан, хотя не было похоже, что он собирался что-то с этим делать. — Мне также дали понять, что вчера гоблины надели маску на неизмененного ребенка перед целой толпой свидетелей. Гоблины покрыли маской неизмененного гражданина Зомбея.
— Это ужасная весть, — мрачно и серьезно сказал Томас. — Меня глубоко задевает, что кто-то считает простых актеров-Тэмлинов вроде нас способными на столь безответственный проступок.
