Все засмеялись. Щетинка помог ему подняться и с тех пор уже не бил его так сильно во время рассказа, потому что Роуни не смог бы сказать свои слова, шипя от боли и держась за ногу. Это все еще было больно, но уже не так.
Теперь история почти превратилась в пьесу. Это было опасно. В Зомбее были запрещены любые спектакли.
Роуни завел левую ногу так туго, как только смог, и убрал ключ под колено. Башка поджала левую ногу и протянула ему правую. Роуни вытащил ключ и повернул его один раз. Конструкция громко и противно скрипнула. Башка сморщила лицо и замахала руками:
— Нужно масло, — сказала она. Она пошарила на антресолях, вынула оттуда маленькое коричневое яйцо и выжала его себе в рот. То хрустнуло. — У меня не осталось машинного масла, — сказала она под звук ломающейся скорлупы. — Сходи в лавку Скрада за баночкой. Я переплатила ему за починку ног, и он мне должен. Не позволяй ему тебя переубедить.
— Да, Башка, — сказал Роуни. — Он засунул обратно ключ, обогнул цыпленка и сбежал по лестнице.
Он схватил куртку, хотя снаружи было немного жарковато для курток, и попытался выйти через дверь. Та не поддавалась. Роуни вспомнил, что она и не должна поддаваться. Башка иногда передвигала куда-то свой дом. Она отсылала всех прочь, поднимала лачугу и отправлялась куда-то еще. Потом она пускала обратно тех, кому удавалось ее отыскать. В последний раз, когда она так передвигала свой дом, она повернула его дверью к соседской стене.
— Почему бы не воспользоваться окном? — сказала она, стоило Вэсс пожаловаться. — Так вид из окна лучше.
Роуни вылез в окно и спрыгнул на улицу.
Южный берег города был пыльным. Роуни старался не наступать на пласты пыли, устилавшие улицу. Каждое утро подметальщики выметали дома, оставляя за дверью огромные буроватые пласты пыли. Каждый день пыль медленно, но верно возвращалась назад и покрывала пол. Существовала разновидность рыбы, которая плавала в южнобережной пыли, и разновидность птицы, длинным клювом рыбачившая в нагромождениях пыли. Когда пыльные рыбы начинали метать икру, жизнь подметальщиков становилась интересной.
Роуни натянул куртку, которая была очень сильно ему велика. Она была цвета пыли, а может быть, так покрыта пылью, что уже нельзя было разобрать, какого она цвета. Он хотел бы, чтобы Граба послала его на рынок с остальными, а не в мастерскую мистера Скрада. Он хотел есть. Башка никогда не кормила своих жильцов, а только посылала их с поручениями куда-нибудь, где можно добыть еду. Остальные обычно покупали в довесок к корму для цыплят какие-нибудь бутерброды или сладости, которые и съедали по дороге домой. Вряд ли ему достанется, а пить машинное масло по дороге домой Роуни не мог. Это поручение его не прокормит.
