— Вчера я занимался обеспечением безопасности сегодняшнего аукциона, — невозмутимо соврал я. — А Ксатмек — телохранитель, а не тюремщик. Он должен охранять Иштар, а не держать ее взаперти.
Нам пришлось оставить лимузин у пересохшей чаши фонтана на площади Деире, и прогуляться по бульвару Нинурты пешком. По центру бульвара была высажена аллея платанов, уродливо-голых в это время года, с узловатыми скрюченными ветвями. Сам бульвар был похож на огромный каньон рекламы. Здесь находились самые дорогие бутики и торговые моллы Сеннаара, и ночью, если смотреть с высоты, бульвар Нинурты казался пульсирующей рекой огня — но сейчас, в полдень, в лучах холодного зимнего солнца неоновые трубки и анимированные голограммы казались бледными, выцветшими призраками ночного великолепия. Люди, слонявшиеся по почти пустынному бульвару, и сами чем-то напоминали призраков, заблудившихся между ночным и дневным миром.
— Иштар не должна была покидать клинику до аукциона, — сказал Шастри. — Первые два часа после инсталляции гештальта ее разум слишком чувствителен. И этот ее побег может дорого стоить.
— Вы боитесь, что не сможете оплатить ее счета из магазинов? — усмехнулся я.
Альбинос остановился как вкопанный и оглядел меня с головы до ног.
— Вас это забавляет, Ахашверош? — спросил он.
— Просто я не вижу ничего плохого в женской тяге к шоппингу, — пожал плечами я. — По телефону Ксатмек сказал, что они находятся в «Сарданапале». Торговые моллы — не самые опасные места в Сеннааре, при наличии кредитной карточки, разумеется.
Тяжело вздохнув, Шастри покачал головой.
— Иштар должна появиться на аукционе в одежде от дома «Энкиду» и косметике от «Эрешкигаль», — сказал он, пока мы в сопровождении трех рльехских амазонок шагали к «Сарданапалу». — Любая другая торговая марка вызовет скандал, разрыв контракта и выплату неустойки.
Это было похоже на правду. Мы ведь находились в Сеннааре, самом цивилизованном и технически развитом из миров. Здесь люди тратили на одежду и косметику больше, чем на путешествия в иные миры; при этом, чем обеспеченнее был житель Сеннаара, тем более нелепо он выглядел, потому что в одежде было принято следовать не собственному вкусу, а советам глянцевых журналов, из-за чего сеннаарские модники походили на питомцев инкубатора уродов. Шоппинг был официальной религией Сеннаара, торговые марки — священными символами, сезонные распродажи отмечали смену времен года, а поп-дивы вроде Иштар были верховными жрицами. И поход Иштар в «Сарданапал» мог вызвать схизму и религиозную войну…
