Словом, пехлеваны притащили палицу Гара-пехлевана и положили посреди площади.
Араб-пехлеван вышел на площадь. Прошелся по ней раз-другой и взялся за рукоять палицы.
Раз приналег, поднять не смог, другой раз приналег, поднять не смог, в третий раз опустился на одно колено, попустил дикий крик и, подняв палицу, положил на плечо.
Ударили в литавры. Гара-пехлеван выступил на площадь.
Видит Демирчиоглу, идет огромный, кряжистый богатырь со страшным лицом.
Гара-пехлеван подал руку Араб-пехлевану. Потом они разошлись — и началась схватка. Гара-пехлеван был силен и хитер. Схватились они раз, другой, вдруг Гара-пехлеван упал, и, перекинув Араб-пехлевана через голову, ударил его оземь и налег ему на грудь.
Вся площадь завопила, закричала. Крики одобрения донеслись до самого неба.
Джефер-паша поднялся с места и возгласил:
— Тот, кто любит меня, должен одарить Гара-пехлевана!
На Гара-пехлевана посыпались подарки. Араб-пехлеван, пройдя под его рукой, стал слугой ему.
Увидев все это, Демирчиоглу хлестнул коня и выехал на середину площади. Проезжая мимо палицы, он протянул руку и на всем скаку схватил ее, высоко поднял над головой, покружил в руке и бросил оземь с такой силой, что палица вошла в землю по самую рукоять.
Зашумела площадь. Демирчиоглу остановился прямо перед Джефер-пашой. Соскочил он с коня и, привязав его у стоящего неподалеку столба, запел:
Когда я с кличем выйду на арену,
Решится ль встать навстречу пехлеван?
Схвачу за пояс и ударю оземь,
И мигом искалечу, пехлеван.
Я по арене точно лев шагаю,
Одной отвагой недруга пугаю.
Как сокол над тобою я летаю
Тебя скручу я в сече, пехлеван.
Гнев силу Демирчиоглу удвоит,
Как волк голодный, на врага завоет,
Меч обнажит — из трупов дом построит,
Так я врагов привечу, пехлеван.
Разгневанный Гара-пехлеван вышел на середину площади. Забили литавры, шире стал круг, и состязание началось. Оба, как разъяренные верблюды,[57] двинулись друг на друга. Видит Гара-пехлеван, нет, противник слишком могуч, тут силой ничего не поделаешь, ну и пустился на хитрость. Встав вдруг на колено, хотел он было перекинуть Демирчиоглу через голову, но как ни старался, ничего не вышло. Казалось, тот, обратись в столетний дуб, пустил в землю глубокие корни. Гара-пехлеван только смог с трудом подняться и кое-как высвободиться из его рук.
Демирчиоглу расхохотался:
Если на меджлисе
[58] сразу два пятна,
То меджлис такой весьма плачевным выглядит.
Если на ристалище выйдет удалец,
