- Она была несчастна, не так ли?
- Да, - твердо ответил мальчик, посмотрев прямо в глаза Амелии.
Она чуть вздрогнула, но все же спросила:
- Почему ты так решил?
Мальчик в свою очередь нахмурился и тяжело вздохнул: как ей объяснить то, что он и сам не совсем понимал? Он знал, что прав, основываясь на смутных ощущениях, но рассказать это словами было выше его сил. Наверное, это и звалось интуицией. Нужно импровизировать.
- Извините, Амелия, но у нее была ваша улыбка... - пояснил он и снова посмотрел ей в глаза.
Ее лицо замерло, и возникло ощущение, что она вот-вот заплачет, но еще через секунду напряженность исчезла, из нее как будто выдернули стержень.
- Спасибо, - шепнула она и, развернувшись, направилась обратно в зал.
Мальчик пожал плечами, мол, да не за что, и поспешил уйти.
Год спустя. Середина июля. Тисовая улица.
Гарри Поттер проснулся как обычно рано, но не спешил вставать, он не чувствовал себя отдохнувшим, будто и не спал вовсе. Видимо сказывался его малоподвижный образ жизни, вследствие чего периодически появлялась усталость вкупе с головной болью. Вставать пока решительно не хотелось. От нечего делать мальчик принялся вспоминать последние значимые события в его жизни. Особо запомнился случай в зоопарке, когда Дадли оказался один на один с гигантской змеей. Гарри улыбнулся, ярко представив то выражение на лице кузена, но улыбка пропала, когда из глубин памяти вынырнуло воспоминание о наказании от Дурлсей.
Мальчик вздохнул и рывком сел, поморщившись от закружившейся головы. Кажется, настало время заняться физическими упражнениями, иначе он не сможет больше по столько времени проводить за любимыми книгами. Надо же когда-то начинать, так почему бы и не сейчас - так рассуждал Гарри, натягивая изрядно потрепанную спортивную форму не своего размера. Напрягаться он не собирался, в конце концов, ему не в спортивных состязаниях участие принимать: он всего лишь хотел привести свое не развитое для его возраста тело в относительный порядок - чтобы оно ему не мешало заниматься тем, чем хочется. Хорошо еще, что у него была масса свободного времени: Дурслей почти не напрягали его заботами о помощи по дому, предпочитая видеть его как можно реже, что полностью удовлетворяло его желаниям.
Одевшись, Гарри направился к входной двери. Он не намеревался изобретать велосипед, а лишь воспользоваться комплексом зарядки из школьной программы, включающим пробежку и несколько упражнений. У входа его внимание привлекла утренняя почта: на коврике лежали очередная дурацкая открытка от сестры дяди Вернона Мардж, коричневый конверт, в нем, судя по всему, лежал счет, и письмо, которое и приковало его взгляд, потому что адрес был написан изумрудно-зелеными чуть светящимися в утреннем полумраке чернилами. Оно оказалось для него.
