В годовщину мирного договора 10 июля 1775 года начался пышный праздник. Для Потёмкина это был в буквальном смысле звёздный час. Он получил все мыслимые и немыслимые награды: орден Святого Андрея, графское достоинство, усыпанную алмазами шпагу и 100000 рублей. Ещё через год он имел «полный иконостас» на груди (и всё хлопотами государыни): прусский орден Чёрного Орла, польские ордена Белого Орла и Святого Станислава, датский — орден Слона, шведский орден Серафима. Потёмкин не прочь был заполучить также ордена Золотого Руна, Святого Духа и Голубой подвязки, но кавалерами двух первых орденов могли быть только католики, а орденом Подвязки награждались только англичане. В 1776 году Потёмкин стал князем Священной Римской империи, Иосиф II не мог отказать Екатерине в этой просьбе.
Формально в фаворитах он ходил всего два года, но при этом сохранил с императрицей самые доверительные и тёплые отношения до самой смерти. В письмах Екатерины к своему возлюбленному Гришеньке часто встречается обращение «дорогой супруг» или «нежный муж». Очень может быть, что слова «супруг» и «муж» ничего не значат и употребляются только для того, чтобы возвести в степень выражения чувств и привязанности. А если всё-таки прав Лонгинов и другие историки, и Потёмкин был тайно обвенчан с Екатериной? Тогда совершенно другой окрас приобретает, например, такая фраза из её письма: «Мы ссоримся о власти, а не о любви».
А власть при дворе Потёмкин приобрёл огромную, и это была власть не только фаворита, она была заработана огромным кругом интересов и неустанной работой. Вот самые разнообразные вопросы (сошлюсь на И.А. Заичкина), которые поручила ему Екатерина решать в пору его двухгодичного фаворитства: «крестьянское восстание и австро-русское сближение, Запорожская Сечь и бурбонские дворцы, беспорядки в Вологде и война со Швецией, торговый договор с Францией и устройство Черноморского флота, судьба Грузии, должность флигель-адъютанта, Вышневалдайская система, Дунайские княжества, устройство городов, Кавказ, Крым, Дарданеллы, восстановление Византийской империи, Польша, Курляндия и многие другие».
Но уже в конце 1775 года в отношениях любовников появился признак отчуждения. Тон писем Екатерины к Потёмкину меняется. На словах она любит его по-прежнему, но между строк проглядывает усталость от их отношений. Императрица давала повод для ревности, об этом рассказ впереди. Потёмкин перестал верить её клятвам в верности и любви. Дипломат на троне, Екатерина по сути своей была лицемерна, и это угадывал её чуткий любовник. А дальше взрыв, вулкан, куча упрёков, потом раскаяние и глубокая депрессия. Вот выдержки из писем Екатерины того времени: «Не мучь меня холодным обхождением, не увидишь холодности», «Я хочу ласки, да и ласки нежной, самой лучшей. А холодность глупая с глупой хандрой ничего не произведут, кроме досады и гнева», «Спокойствие есть для тебя чрезвычайное и несносное положение».
