Но отцу, как видно, нравились мои замыслы. Он даже признался, что в юности сам мечтал о том же.
Отец упорно и последовательно прививал мне любовь к труду, посвящал в сложное искусство оружейника, учил слесарной и токарной работе…
Как-то раз он выпросил у соседей лошадь, и мы поехали в деревню навестить родных.
И вот грязный, закопченный город остался позади. После спертого воздуха цехов грудь дышала глубоко и свободно.
Мы ехали по обочине Орловского шоссе, с обеих сторон обрамленного темнозелеными массивами богатырского леса. Он был огромен и тянулся на сотни верст, соединяясь со знаменитыми Брянскими лесами.
Справа показались поля. Неубранная рожь пестрела васильками и колокольчиками. Мне захотелось соскочить с телеги и пойти пешком.
— Василек, гляди-ка сюда, — сказал отец, — видишь пахаря на горке?
Действительно, на бугре велась пахота. По направлению к дороге следом за сивой лошадью, запряженной в соху, шел невысокий коренастый старик в широкополой соломенной шляпе.
Ветер трепал его густую белую бороду и полы длинной рубахи. Старик был в синих подвернутых штанах и босиком.
— Знаешь ли, Василий, кто это пашет? — спросил отец.
— Не знаю, а что?
— Это ж граф Лев Николаевич Толстой.
— Писатель, что на завод приезжал?
— Он и есть! Чудеса! Барин, богатый человек, а вот пашет, труд любит. Труд — великое дело! Без труда человек ничто!
Я упорно всматривался в Толстого. Он шел за сохой бодрой, молодой походкой, изредка покрикивая на лошадь.
Впоследствии я не раз вспоминал Толстого за сохой и хранил репинский портрет, где Толстой изображен в длинной рубахе и босиком.
Вернувшись домой, я заперся в дедушкиной кузне и втайне от всех принялся мастерить давно задуманную самоходную машину. Мысль о создании этой машины зародилась у меня еще в начале лета.
Возвращаясь как-то с работы, я увидел мастерового, едущего на двухколесном велосипеде. Велосипед этот, очевидно, был самодельный: он казался неуклюжим и тяжелым.
Мастеровой ехал медленно, часто останавливался и падал, теряя равновесие.
Я задумал сделать более устойчивый велосипед — на трех колесах. А чтобы легче было вращать колеса, решил применить цепную передачу, как у заводских станков.
Мне удалось разыскать три подходящих колеса и трубки для остова и руля. Каждый день после работы два — три часа я проводил в кузне, а в воскресные дни почти вовсе не выходил оттуда.
Не прошло и месяца, как я вывел свою машину за ворота. Вокруг тотчас же собралась толпа любопытных ребятишек.
