«Книга эта родилась в день моего девяностолетия.
Перелистывая ее страницы, оглядываясь на большой жизненный и творческий путь, пройденный мною, я невольно вспоминаю строки Горация:
Дай мне прожить тем, что имею я,
Дай мне, молю тебя, здоровья,
И с рассудком здравым светлую старость,
В союзе с лирой.
Так, в союзе с пушкинской лирой, рождаются мои книги. Это — неисчерпаемый источник радости, счастья, даже долголетия. И вам — таких же ясных, светлых дней!
А. Гессен
8 марта 1970 г., встречая мою девяносто третью весну».
Кто главные вредители книг, враги библиотек? Крысы? Жучки? Книжная тля? Сырость? Плесень? Пыль?
Нет, это книжные воры, а также люди, которые берут книгу почитать и не возвращают ее, но себя ворами почему-то не считают.
Еще в средние века в библиотеках принимались всевозможные меры против похищения книг. Так, в библиотеке Эрефордского собора (Англия) каждый том, в солидном кожаном переплете, был прикреплен к цепи, последнее звено которой надевалось на толстый железный прут, шедший вдоль стенки шкафа. Цепи были достаточной длины, чтобы положить снятый с полки том на ближайший пюпитр для чтения.
На дверях кабинета художника Мутье, жившего при Людовике XIII, красовалась надпись: «К черту всех, кто попросит одолжить книгу!»
В кабинете Н. С. Лескова висела табличка с надписью: «ВСЕ, КРОМЕ КНИГИ!» Писатель говорил:
«Злейшими врагами библиотек я считаю тех из наших друзей и приятелей, которые неотступно преследуют нас своими просьбами одолжить книгу прочесть». По словам Лескова, его библиотека сильно пострадала от знакомых, которые брали книги «на день-другой» и не возвращали их.
В другой частной библиотеке на стене было написано:
Хозяин любит старину,
А в старину умно живали,
И книгу, лошадь и жену
Своим друзьям не одолжали.
А вот другое объявление в том же духе:
Не шарь по полкам жадным взглядом;
Здесь книги не даются на дом.
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает.
Некоторые владельцы книг ставили на первом листе штемпель — своеобразный экслибрис: «Сия книга украдена у...» (следовала фамилия владельца).
Один петербургский книголюб требовал у каждого, кто брал у него книгу, дать расписку на специально напечатанном бланке: «Я, нижеподписавшийся, взял для прочтения книгу . . . . . . (фамилия автора), под названием . . . . . . . и обязуюсь возвратить ее до . . . . . . в целости и сохранности, в противном случае повинен уплатить владельцу ее стоимость».
Эти расписки прикреплялись в тех местах полки, где стояли взятые книги, так что легко было установить, где находится та или иная из них.
