И вот наконец 21 марта 1922 года вышел первый номер журнала. «В маленьком помещении на Потанинской началась невообразимая сумятица, — вспоминала потом Лидия Сейфуллина, бывшая тогда секретарем редакции „Сибирских огней“. — Все повскакивали с мест, бросили работать. Каждому хотелось посмотреть, тронуть свежие, чистенькие книжечки в зеленоватой, довольно неудачной обложке…»
Тогдашний нарком просвещения А. В. Луначарский, внимательно следивший за рождением нового журнала, так отозвался на его выход:
«Первый номер журнала „Сибирские огни“ кажется мне очень удачным. Насколько я могу судить, рядом, и, может быть, даже несколько выше ивано-вознесенского журнала „Начало“, этот журнал приходится признать за лучший из провинциальных. Не могу сказать, чтобы беллетристика журнала принесла с собой какие-нибудь яркие новости, но тем не менее она держится на удовлетворительном уровне, а если отнести к беллетристике великолепные воспоминания Ширямова „Сихотэ-Алинь“, то уровень этот придется значительно поднять. Это произведение, в особенности в первой его части, где автор нашел полные краски для изображения особой красоты этого малоизвестного края, превосходно…»
«Вообще приятно узнать из журнала „Сибирские огни“, — заканчивал А. В. Луначарский свой отзыв о первом номере журнала, — насколько все-таки энергично пульсирует там коммунистическая и коммунистам сочувствующая мысль».
Да, рождение профессионального «толстого» литературного журнала в далеком, захолустном городишке Новониколаевске, затерявшемся среди бескрайних степей и лесов, было явлением примечательным и необычным. Это понимали первые его сотрудники, возглавлявшиеся Емельяном Ярославским, понимали, какую важную роль может сыграть такой журнал. И каждый из них трудился на благо журнала самозабвенно, с полной отдачей сил. Каждую мало-мальски талантливую статью, очерк, рассказ, повесть или стихотворение немедленно обсуждали на редколлегии, стремясь помочь автору улучшить, доработать свое произведение, превратить его в пригодное для печати, собирались для этого в любое время суток и там, где это было удобнее для скорейшего прибытия всех, — то в помещении Сибгосиздата, то на квартире у Ярославского, то у Березовского… Так вспоминала потом об этих необыкновенных днях Лидия Сейфуллина. «Только теперь я понимаю, — писала она уже в 1947 году, — какой исключительной ценностью было отношение к журналу „Сибирские огни“ всех его руководителей. Большая партийная работа возлагала на них множество обязанностей… но не было ни одного несостоявшегося заседания редакционной коллегии, ни одного невыполненного обещания о сдаче в срок статьи, материала для номера…»
