— Помни, ты не должна отходить от меня, — прошептал я Келли.
— Знаю.
Мы переступили порог. В зале присутствовали около тридцати человек. Они прохаживались, говорили приглушенными голосами и смущенно сжимали в руках кофейные чашки с блюдцами. К нам устремилась Эмили. На ней было черное платье с белым воротничком. Она обняла Келли, и девочки прижались друг к дружке, словно не виделись много лет.
И обе заплакали.
Разговоры постепенно перешли в тихое бормотание, и все уставились на двух маленьких девочек, которые стояли в обнимку, и столько невысказанного горя было в их позе.
Я едва сдерживал чувства. Но спокойно наблюдать, как они вдвоем сражаются со своими страданиями у всех на виду, я не мог, поэтому опустился рядом с ними на колени, слегка дотронулся до них и окликнул тихонько:
— Эй!
Какая-то женщина тоже присела рядом. Очень похожая на Энн Слокум. Женщина натянуто мне улыбнулась.
— Я Дженис, сестра Энн.
— Глен, — представился я, убрал руку со спины Келли и протянул ей.
— Давайте я отведу их в более спокойное место.
Я не хотел выпускать Келли из поля зрения, но в тот момент мне представилось очень важным, чтобы девочки побыли вместе.
— Конечно, — согласился я.
Дженис взяла Келли и Эмили за руки и увела. В какой-то степени я испытал облегчение. Стоявший в противоположном конце помещения гроб с телом Энн Слокум в отличие от гроба моей жены был открытым. И мне не хотелось, чтобы Келли видела мертвую маму Эмили, поскольку я не горел желанием объяснять ей, почему лицо Энн можно показывать окружающим, а лицо ее матери — нет.
— Это разбило мне сердце, — послышался женский голос позади меня. Я обернулся. Передо мной стояла Белинда Мортон, за ней — ее муж. — Никогда еще я не становилась свидетелем столь печального события.
Джордж Мортон — в черном костюме, белой рубашке с французскими манжетами и красном галстуке — протянул мне руку. Я неохотно пожал ее, ведь скорее всего именно он заставил жену разоткровенничаться перед адвокатами Уилкинсонов.
— Это все… даже не знаю, с чего начать, — сказала Белинда. — Сперва Шейла, теперь Энн. Так не должно быть.
— Нужно верить, что каждое событие в нашей жизни имеет свое особое предназначение, — глубокомысленно изрек Джордж.
Я подумал о своем предназначении, которое, на мой взгляд, заключалось в том, чтобы расквасить ему нос. Он держался так, словно был самым мудрым, и смотрел на всех несколько свысока. Это давалось ему непросто, учитывая его сравнительно невысокий рост — он был на дюйм ниже меня. Я бросил пристальный взгляд на старательно зачесанную лысину, а когда посмотрел в его глаза за толстыми стеклами очков в тяжелой черной оправе, то удивился, заметив в них грусть. Его глаза не были красными, как у жены, но казались печальными и усталыми.
