«Ффух», – еле слышно выдохнула Ева, отодвигая опустошенную тарелку. Подтянула поближе блюдце с пирожным. Подняла глаза Андрея и слегка нахмурилась – видимо, мысли Андрея на лбу были написаны.
– Вы не думайте, я уже взрослая, и деньги у меня есть, я просто в квартире забыла, а вернуться не могу… Ключ забыла потому что, – поспешно добавила она, и Андрей сразу понял: врет. – Мне уже семнадцать, я секретаршей работаю… работала у одного старичка.
– Неужели старичок тебя уволил? – улыбнулся Андрей.
– Нет, он из окна выпрыгнул, – ответила Ева, безмятежно облизывая ложечку. Андрей поперхнулся. – Ужжасно глупо, – продолжала она.
– Глупо? – переспросил Андрей.
– Шило на мыло… – Ева неопределенно помахала рукой.
– Веришь в жизнь после смерти?
– Он то же самое спрашивал, – улыбнулась девушка, – вы только из окна не прыгайте… хотя здесь первый этаж, ничего.
Андрей осторожно потрогал шишку на лбу и сморщился. Похоже, удар по голове не прошел даром – только сейчас журналист сообразил, что удача сама пришла в руки.
– Ева, – осторожно сказал он, – ты можешь рассказать о нем?
Ева кивнула, с сожалением отодвинув блюдечко.
Они познакомились в парке – Ева сидела на лавочке, счастливо и бездумно щурясь на осеннее солнце, вдыхая запах палых листьев, далекую горечь дымка, звенящий холодок близкой зимы. И когда рядом присел старик, она не обратила на него внимания – мало ли чудаков сидит на парковых скамейках и бормочет под нос… Она не прислушивалась, но в конце концов смысл старческого ворчания дошел до нее, и горящая листва померкла.
– Представляете – он ругал господина Президента! – округляя глаза, прошептала Ева. – Какой-то неправильный закон, который отменил ученых. Сто лет назад – ну, очень давно. Вы знаете?
Андрей кивнул. «Закон о неприумножении печалей» одним махом отменил фундаментальные исследования и ноябрь. Это случилось на второй год правления президента; тогда в редакции Андрея еще находились скептики, хихикавшие в кулак, но когда вслед за золотым, пахнущим яблоками октябрем в город пришел хрусткий, снежный декабрь, смешки поутихли. Старые приятели переквалифицировались в садоводы («Закон о неприумножении хаоса»), газета тихо закрылась, а Андрей получил пособие по безработице и жил вольной птицей, упрямо вывешивая на своем сайте все новые и новые материалы. «Я бесконечно благодарен Президенту, – написал он на главной странице, – я отношусь к нему и его делам с огромным уважением. Но мир – не рай земной, а Президент – не всемогущий Господь, и за славословиями мы не должны забывать о правде». Тогда едкие статьи Андрея еще читали – правда, все меньше и меньше; поток одобрительных комментариев постепенно иссякал, и в гостевой все реже язвили по поводу президентской вездесущести.
