Знаем ли мы свои любимые сказки? О том, как Чудо приходит в наши дома. Торжество Праздника, или Время Надежды, Веры и Любви. Книга на все времена | страница 32

В. Гобл. Иллюстрация к сказке «Красавица и Чудовище»

Романтики заглянули человеку в душу и нашли все многообразие мира. Ведь дважды два – не всегда четыре. И жизнь болезненно не втискивается в рамки заранее составленных расписаний. В жизни вообще много необъяснимого, непонятного. А в душе человека романтического склада всегда жива мечта, поэзия, фантазия. Но за это часто приходится расплачиваться. Что выбрать – синицу в руке или журавля в небе? Сложность такого выбора рождает неуверенность, томительное предчувствие, непонятность собственных желаний, двойственность натуры и вечное стремление к чему-то почти всегда недостижимому. Поэзия, красота, тайна зовут куда-то из будничного, опостылевшего мира. Помните, как у русского романтика Александра Грина: «Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов». Все это – основные мотивы романтической прозы. Что же могло быть естественнее для воплощения такого мировоззрения и искусства, нежели СКАЗКА?

Наступил ее звездный час. Сказка одолжила свои волшебные настроения литературе и поэзии. Однако и жизнь, с ее жестокими реалиями, врывалась в сказки. И тогда чудо оборачивалось жесткой фантасмагорией, как в сказках Гофмана.

Его книги мы знаем. Но есть и еще один романтический сказочник, чье творчество для нас почти тайна. А между тем и он, как Гофман, создавал традицию рождественской сказки. И сразу стоит вспомнить, что этот писатель был самым тесным образом связан с Россией. О ком речь? Об Адельберте Шамиссо и его загадочной истории о человеке, который лишился собственной тени.

Сейчас имя этого писателя, поэта и ученого не слишком известно. Но сказать о нем стоит. Потому что это мы его не помним. А история мировой литературы утверждает, что Адельберт фон Шамиссо (1781 – 1838) – автор знаменитейшей повести «Необычайные приключения Петера Шлемиля» (в ином переводе «Удивительная история Петера Шлемиля»). Конечно, это не чисто сказочная повесть, а романтическая, ибо в то время романтизм был ведущим течением, да и концепция повести абсолютно романтическая. Однако многое в повести сказочно и волшебно, кроме того, в ней использованы старофранцузские, немецкие и даже швейцарские легенды и предания. Правда, надо помнить, что именно тяга к старинным легендам вкупе с бунтарским духом и стала основой романтизма. Однако для нас важно, что «Петера Шлемиля» вполне можно рассмотреть и с точки зрения рождественских произведений, потому что написана эта романтическая сказка как раз к рождественским праздникам 1813 года.