Там она совершила доброе дело, научив отчаявшегося царя Миноса, как себя вести, чтобы у него появились дети. За это Минос подарил Прокриде дротик и собаку. То и другое были неотразимыми охотничьими средствами, ибо от дротика нельзя было увернуться, а от собаки убежать. Вооруженная таким образом, Прокрида вернулась в Аттику и стала охотиться вместе с мужем, который ее не узнал, так как она выглядела юношей, сменив одежду и прическу. Кефала вдруг покинула удача — вся дичь доставалась новому напарнику, — и он выразил желание разделить волшебное снаряжение. Прокрида, все еще в мужской роли, предложила отдать ему дротик, если он согласится возлечь с ней на ложе любви. Кефал принял предложение, и у Прокриды, открывшей свое истинное обличье, появилась возможность вернуть супругу обвинения в измене, язвительно приправленные готовностью Кефала к однополой любви.
Счеты были сведены, униженный красавец получил и дротик, и собаку, и на этом след Прокриды теряется. По другой версии супругов помирила воительница Артемида, у которой Прокрида спасалась от позора, и она же подарила Кефалу убийственное двойное оружие. Но это примирение не привело к добру, так как жена, услышав однажды поэтические призывы охотника остудить его разгоряченное тело, обращенные к богине облаков Нефеле, всплакнула в кустах. Кефал решил, что там спрятался зверь, метнул дротик, и все было кончено в мгновение.
В обоих случаях у сюжета остается нерастраченный запас инерции, пользуясь которым мы продолжаем следовать за судьбой мифической собаки. Кефал предоставил ее в распоряжение Амфитриона для охоты за столь же удивительной лисицей, похищавшей жителей Кадмеи. Кроме прожорливости и людоедства, это чудовищное создание обладало еще свойством неуловимости: ни одно существо в мире не способно было ее догнать. Быстроногая собака долго бегала за стремительной лисицей, пока на фиванской равнине они не попались на глаза Зевсу, и тот разрешил противоречие, обратив обеих в камни, которые и венчают миф о взаимной неверности и сверхъестественных, но несогласованных способностях.
От этой истории мы переходим к нескольким фрагментам путешествия аргонавтов. Это побочные эпизоды грандиозного предприятия, с успехом осуществленного группой героев, отправившихся во главе с Язоном на корабле «Арго» за золотым руном в Колхиду.
Отвага героев, среди которых мелькают имена Орфея, Тезея, неразлучных Кастора и Полидевка, будущего бога врачевания Асклепия, да и самого Геракла, правда, раздумавшего на полдороге продолжать поход, их решимость были столь велики, что они вышли в море, еще не зная пути в Колхиду. А страна эта располагалась на дальнем восточном побережье совсем другого моря, глубоко влившегося в европейский материк Эвксинского Понта, теперь называемого Черным. Помог им слепой прорицатель Финей, когда путешественники, прощупывая берега знакомого моря — Эгейского, поднялись вверх, повернули на восток и оказались в его фракийских владениях. Наделив даром ясновидения, боги затем ослепили Финея за то, что он этой способностью злоупотреблял и слишком точно предсказывал. Иногда приводят другую причину: он будто бы указал обратную дорогу в Элладу детям Фрикса — того самого, который, спасаясь от безумного отца, улетал вместе со своей сестрой Гелой в Колхиду на золотом баране. Эта вторая причина слишком темна для нас. Мы встретимся еще с несколькими абсурдными мотивами и происшествиями и тогда попробуем их хоть как-то оценить.
