— И отнюдь не любой может видеть и слышать маридов и джиннов, — продолжил Омар. — Это и есть тот дар, из-за которого они выбрали тебя и поручили мне поведать о твоем будущем. Духи при всем своем могуществе все хуже понимают мир людей, им все сложнее существовать здесь, и они нуждаются в посредниках, в тех, кто сможет помогать им здесь в делах обыденных в обмен на услуги и помощь в областях, пока не познанных земной наукой.
Духи? Посредничество? Не познанные земной наукой области? Омар говорил о волшбе, о магии, о том, чего не существовало. Хасан в жизни не видел ни одного джинна. Даже в детстве, когда мать рассказывала ему сказки, в которых в изобилии водились и джинны с маридами, и ифриты, и гули, разорители свежих могил, ему ни разу не привиделось ни одной твари, чистой или нечистой. Не хватало воображения. Воображения не хватало даже на то, чтобы бояться этих сказок. В своих играх они с братьями сражали саблями сотни врагов, и не уступили бы ни джинну, ни ифриту, ни, тем более, жалкому гулю. Не иначе, гули, ифриты и джинны, это чуяли, вот и не спешили явиться.
Но скепсис не позволял спорить с реальностью, а реальностью был Омар, назвавший себя вампиром. Незнакомое слово, которое нужно запомнить.
Выучить и запомнить предстояло многое.
Для посредничества между духами и людьми не обязательно было умирать. Не обязательно становиться вампиром. Духи с большей охотой вели дела с мертвецами, чем с живыми, но это был лишь вопрос предпочтений. Если бы Аллах отвел Хасану более долгий срок, если б суждено было дожить до старости, Омар дал бы ему афат на исходе жизни. Не потому, что духам удобней с мертвыми, а потому, что посредники нужны всегда, их нужно все больше, и терять хотя бы одного из-за такой нелепости, как конечность человеческой жизни — неоправданная расточительность. Сам Омар дожил до восьмидесяти, его ратун Айшат — вампир, сделавший его вампиром, — получил афат на шестьдесят шестом году жизни.
Для посредничества между духами и людьми не обязательны были молодость, сила и умение владеть оружием.
Но для Хасана речь с самого начала шла о тридцати годах. И за четырнадцать лет, прошедших с той ночи, когда Омар впервые пришел в его дом, чтобы предложить смерть, до той ночи, когда Хасан пришел в дом Омара, чтобы умереть, ему пришлось научиться всему, на что при других обстоятельствах ушла бы целая жизнь.
Он учился быть вампиром, учился быть посредником, и учился быть человеком. Мужем, отцом, главой семьи.
