Изучение уравнения состояния водорода при сверхвысоких сжатиях, создание сверхмощного лучевого устройства, позволившего получить самый мощный для того времени лазерный пучок, эксперименты по лазерному термоядерному синтезу — таков перечень оригинальных исследований, выполненных под руководством Кормера или при его непосредственном участии. За эти исследования он в 1981 году был избран членом-корреспондентом Академии наук.
Неумолимое время назначает каждому человеку свою продолжительность жизни. Инфаркт настиг Самуила Борисовича в расцвете творческого горения, он умер 10 августа 1982 года, не дожив трех с половиной месяцев до своего шестидесятилетия. Но за три с половиной десятилетия работы в нашем институте он сделал так много для решения важнейших физических и технических задач, что лишь отдельные сотрудники могут соперничать с ним.
Канунов Михаил Алексеевич
Экспериментаторам трудно жить без хороших механиков и стеклодувов. В старых лабораториях механиков, понимающих идеи физиков-экспериментаторов с полуслова, без всяких чертежей, называли «файн-механик» («тонкий механик», «изящных дел мастер»). У нас было несколько таких умельцев. Среди них одним из первых нужно назвать Михаила Алексеевича Канунова. Его изобретательность не раз решала успехи наших разработок.
Ему было 30 лет, когда он появился в отделе. Невысокого роста, несколько медлительный, с темным от загара очень русским лицом. Он напоминал знаменитого Левшу из повести Лескова. Его небольшие руки с длинными тонкими пальцами творили чудеса. На металлической пластинке площадью в один квадратный миллиметр с помощью бинокулярной лупы он мог выгравировать все 23 буквы своих имени, отчества и фамилии.
До перевода к нам Михаил Алексеевич работал ведущим мастером цеха, и заполучить его в отдел оказалось не очень просто. Помог все тот же Павел Михайлович Зернов. Услышав от меня, что механик класса Канунова позволил бы ускорить многие работы, П. М. З. (так мы называли Павла Михайловича Зернова) задумался и сказал: «Бессарабенко (директор механического производства) так просто его не отдаст. Пожалуй, попробую его немного попугать».
Павел Михайлович вызвал к телефону Бессарабенко и сказал приблизительно такие слова: «Алексой Константинович! Здесь у Цукермана срочная работа. Ему надо человек пять высококвалифицированных слесарей-инструментальщиков». После короткого молчания в динамике, который Павел Михайлович подключил к телефонной сети, раздался встревоженный голос Алексея Константиновича: «Павел Михайлович, нельзя этого делать. У нас есть такие-то и такие-то работы. Если отобрать пять квалифицированных мастеров из цеха, мы но сможем выполнить план».— «Хорошо,— сказал Павел Михайлович,— пусть будет по-твоему, отдай Цукерману трех человек».— «Это тоже слишком. Совсем развалите цех».— «Ладно, приходи завтра в 9 часов утра ко мне в кабинет — обсудим эту кадровую ситуацию». На другой день в полдесятого я встретил Алексея Константиновича, выходящего из кабинета Павла Михайловича. Он был доволен. Сошлись всего на одном человеке — Канунове.
