В редкие свободные субботние или воскресные вечера собирались у семейных начальников отделов. Танцевали, читали стихи, пели:
От ветров и стужи
петь мы стали хуже,
но мы скажем тем, кто упрекнет,—
с наше покачайте,
с наше поснимайте,
с наше повзрывайте
хоть бы год.
Не меньшим успехом пользовался слегка измененный куплет из пушкинской «Полтавы»:
Богат и славен Борода,
Его объекты несчислимы,
Ученых бродят там стада,
Хотя и вольны, но хранимы.
Хороших проигрывателей и магнитофонов не было. Обходились древними патефонами. Они часто выходили из строя. Я садился за пианино, играл фокстроты, танго и вальсы. Пианино из красного дерева, принадлежащее нашей семье, тоже привезли из Москвы. Это был первый инструмент в поселке. Иногда обнаруживалось, что под мой достаточно примитивный аккомпанемент на асфальтовой дорожке за окнами танцует несколько пар.
Соревновались в «изобретении» наиболее удачных тостов. Некоторые из них запомнились: «За нашу прекрасную Москву, которая может жить и работать спокойно, пока мы живем и работаем здесь!», «За уважение к цифре при абсолютных измерениях!».
Обычно такие вечеринки были связаны с производственными достижениями. Существовал специальный подсчет удачных и неудачных опытов, заимствованный из спортивной терминологии. Если с площадок возвращались со счетом 2:1 в пользу Гарри Трумэна, это означало, что из трех опытов два были безрезультатны. Напротив, счет 2:1 в пользу Советского Союза — два опыта из трех были удачными.
Иногда в воскресные дни, в зависимости от времени года, отправлялись на лыжные прогулки или устраивали пикники на берегу реки — с кострами, песнями, купанием. До эры сплошной автомобилизации было еще далеко. Однако некоторые научные сотрудники успели обзавестись мотоциклами. Мощный мотоцикл с коляской приобрели в складчину В. А. Александрович и Я. Б. Зельдович. Разделение обязанностей у них было довольно странное: Яков Борисович только ездил, а Виталий Александрович в основном чинил.
Когда вспоминаешь это время, перед глазами возникает следующая картина: ясное утро воскресного дня. Много экспериментаторов в одних трусах и купальных костюмах весело перебрасываются волейбольным мячом на берегу реки. На мотоцикле, лихо развернувшись, подъезжает Яков Борисович. Самуил Кормер просит: «Пожалуйста, прокатите на багажнике».— «Что ж, садитесь»,— любезно предлагает Яков Борисович. Дав полный газ, он без остановки доставляет полуголого Кормера через весь город к зданию гостиницы.
