, д’Астье и Френэ, которые должны были выехать по первому же знаку.
11 ноября состоялось уже давно намечавшееся широкое собрание «французов Великобритании». Никогда еще стены Альберт-холла не видали такого множества народа. Очевидно, мысль о Северной Африке владела всеми умами. Наблюдая и слушая, я чувствовал, как под внешней набью ликования умы раздирает одновременно и радость и тревога. Ясно, что люди хотят единства и не могут избавиться от мысли, как бы де Голль и Сражающаяся Франция не были вовлечены в какую-нибудь сомнительную аферу. И когда откуда-то с галерки некий генерал в отставке, бежавший из Франции в Англию, крикнул с места, заклиная меня подчиниться Жиро, беднягу тут же схватили до крайности возбужденные люди, потащили прочь и выставили из зала под дружные крики одобрения.
В своей речи я подчеркиваю, какова наша цель в связи с происходящими и могущими произойти событиями. Сделал я это в достаточно умеренных тонах, чтобы не закрыть дверей перед людьми доброй воли, но достаточно определенно, чтобы каждый понял, что сказанное будет претворено в жизнь.
Для начала я приветствую новую фазу войны, когда после стольких отступлений чаша весов наконец-то склоняется к силам свободы. Я заявляю, что по-прежнему в центре драмы была и остается Франция. Потом, призывая к единству, я провозглашаю: «Франция! Это значит — единая нация, единая территория, единый закон!» И показываю, как наш народ, рассеянный катастрофой, сплачивается в Сопротивление и что именно Сражающаяся Франция, а не какая-либо другая сила направляет и организует национальное движение.
«Французское единение, — говорю я, — скреплено кровью французов, тех, что никогда не признавали перемирия, тех, что и после Ретонды[33] продолжают погибать за Францию. Центром, вокруг коего вновь воссоздается единство, являемся мы, Франция, которая сражается. Нации, упрятанной за тюремную решетку, мы с первого дня предлагаем борьбу и свет, и вот почему нация денно и нощно голосует за Сражающуюся Францию… Вот почему мы рассчитываем объединить весь наш народ и все наши территории… Вот почему мы не допускаем, чтобы кто-либо смел подрывать единую битву за родину параллельными выступлениями, другими словами — выступлениями обособленными; но воля нации, которая выражается сейчас пусть еще глухо, но мощно, сумеет с ними справиться. Вот почему Французский национальный комитет говорит от имени Франции, когда он просит у всех содействия, чтобы вырвать из рук врага и Виши нашу страну, порабощенную ими страну, чтобы восстановить полностью французские свободы и законы республики». Я заканчиваю призывом: «Общая борьба за общую родину!»
