— Как это произошло?
— Кажется, я уже рассказывал вам. Она упала с балкона в вашей комнате, — он поднял глаза и затушил спичку.
— Да, но мне… — она запнулась, пытаясь придумать благовидный предлог своему любопытству. — Почему она вышла на балкон, если знала, что это опасно?
— А почему вы приехали на остров, хотя и знали, что это опасно?
Ее сердце подпрыгнуло, охваченное тревогой.
— Как я могла это знать?
— Вы провели несколько часов в городе. Естественно, расспрашивали о нас и о нашем острове. Нашу репутацию среди местных жителей нельзя назвать доброй.
— О? — чтобы отвлечь его, она озорно улыбнулась. — Вероятно, в этом повинны хорошенькие девушки, которым вы подарили повод для беспокойства?
Он улыбнулся.
— Скорее, это можно назвать поводом для радости.
Дженни рассмеялась и с облегчением услышала, как он тоже смеется. Совсем неожиданно он обнял ее и поцеловал в губы. Она не сопротивлялась. Поцелуй был восхитителен: то немногое, что Рэй почел за труд изучить, он изучил досконально.
Однако во всем этом не чувствовалось ничего серьезного; для молодого графа это была лишь манера поведения.
— Варда, — прошептала Дженни, когда он снова собирался поцеловать ее, и он без видимого огорчения разжал объятия.
— Какой была жена Пауля? — спросила она после недолгого молчания.
Он пожал плечами.
— Хорошенькой. Скучной. И неуравновешенной.
Дженни закусила губу, стараясь сдержать негодование.
— Однако она была хорошей матерью?
— Нет, — голос Рэя звучал искренне.
— Она была невнимательна к девочке? — Дженни, затаив дыхание, ожидала ответа. Если бы Рэй согласился, это означало бы, что он лжет. Быть бездушной Сюзанн не могла.
— В общем, да, — Рэй наклонил голову. И тут же добавил: — Так у нее получалось, хотя она этого не хотела. Она сама была слишком ребенок, чтобы стать хорошей матерью. Больше играла в жену и мать, а когда дела не совпадали с ее фантазиями, попросту отказывалась принимать их. Когда ее мечты, что мой брат окажется сказочным принцем, развеялись, она немедленно решила, что он — принявшая человеческий облик бурая болотная жаба.
Пораженная его словами, Дженни не двигалась. Ее первой реакцией была вспышка гнева, вот-вот грозившего вырваться наружу. Более трезвое размышление показывало, однако, что Рэй прав. Сюзанн была именно такой, какой он описал ее, — со всеми своими фантазиями и детской наивностью, с нежеланием воспринимать реальный мир таким, каков он есть.
— Наверное, девочке пришлось тяжело, — произнесла она вслух.
