Вопреки ожиданию там оказался медальон размером с ладонь младенца. С желтого диска щерился в
мерзкой ухмылке раскосый идол. Акула Билл облизнулся. Бельяфлорес присвистнул:
– А ты храбрец. Ведь я могу просто-напросто отобрать у тебя твою цацку, а тебя самого отправить
погулять по доске или сунуть в мешок и скормить акулам…
– Си, сеньор капитан. Но во-первых вы не станете обижать бедного старика, а во вторых кто тогда
объяснит вам дорогу?
– Хорошо… Бельяфлорес наконец спустил с койки босые ноги и пошарил по ящикам сундука. В
нижнем нашлась полупустая бутылка виски. Большой глоток помог проснуться. – Ну, рассказывай, что у
тебя за карта, старик. Как тебя звать-то?
– Ботаджио, сеньор капитан. Просто Ботаджио. Прошу вас.
На большом ветхом свитке, который старик добыл, нарисовано было всякое несуразное. Морские
змеи, сирены, гидры и прочие чудища испещряли моря, границы земель отличались от тех, что отмечены
были на испанском пергаменте капитана, а по краям карты шутник-художник нарисовал трех слонов.
– И что это такое, Ботаджио?
– Если плыть прямо к югу, миновать Симплегады и острова Стимфалид, избегнуть чар колдуньи
Калипсо и нападения стай псоглавцев, то у самого края мира мы найдем остров Рай. Там всегда солнечно и
тепло, берега омывает спокойное море, а из земли сами собой растут любые плоды – стоит лишь уронить
семечко. Там живет добродушный, благой народ эдемиты – их женщины покрыты золотистым пушком
словно персики и всегда рады делиться любовью, их мужчины дружелюбны, щедры и гостеприимны. Такое
золото, – Ботаджио крутнул в пальцах увесистый амулет, – они охотно меняют на зеркала и бусы из
блестящих камней, а не хочешь меняться – самородки лежат в ручьях словно галька – собирай, да набивай
трюмы, – старик рассказывал, словно читал по книге.
Бельяфлорес поскреб в затылке – под косицей вдруг зачесалось:
– У какого края мира, старик?
– Конечно у южного, сеньор капитан. Наш мир плоский, словно большое блюдце с голубым молоком,
налитым господом богом достаточно щедро, чтобы корабли могли плавать. А слоны-великаны держат его на
спинах. Об этом знают все грамотные моряки.
Капитан Бельяфлорес высморкался в манжету – к стыду своему, он едва научился читать по складам
и самое длинное слово, которое ему довелось разобрать, было «Вальядолида» – название его собственной
баркентины.
– ….! Собираем команду.
Над Тортугой занимался сырой и хмурый рассвет. Собравшиеся на палубе матросы ворчали, и только
