Когда в первый раз Фасон принес деньги и дал нам по тысяче рублей, мы обалдели. Таких денег никто из нас не видел. Тогда «Жигули» на черном рынке двадцать тысяч стоили. Дело пошло. Но коробка имела дно. Я был кладовщиком, Фасон реализатором, а Кузя деньги получал, но ничего не делал. Вася Кузьмов имел голову на плечах и знал, что в один прекрасный день его обойдут и он останется у обочины. Кузя пошел на риск. Я до сих пор не могу понять, как этот безвольный толстячок решился на такой отчаянный шаг. Своим поступком он вышел в лидеры. Когда в коробке оставалось десять ампул, Вася принес пачку бланков, очень похожих на больничные листы. Гербовая бумага, номера, серии, но цвет не голубой, а розовый с желтым. И надпись на них другая: «Заказ-заявка на отпуск психотропных средств и лабораторных ядов и химикалий». Кузя выкрал из брюк отца ключи и залез в его домашний сейф. Не хватало гербовой печати, которая ставилась под запросом, а подпись отца Кузя подделывал виртуозно, что касается подписи руководителя предприятия, то тут имелись сложности. Особого выбора у нас не было. Институт скорой помощи имени Склифосовского. Наша вотчина.
Итак, нашей задачей под номером один стало проникновение в кабинет главврача. Печать хранилась небрежно, в столе, а не в сейфе. Слишком часто ею приходилось пользоваться. Начали мы с того, что выкрали у дежурной по административному корпусу ключи от кабинета главврача. В ночное дежурство, когда на этаже хозяйственных руководителей сидит, а точнее, спит один дежурный, нетрудно снять с доски ключи и сделать отпечатки на пластилине. Для страховки мы подмешали в термос с чаем снотворное.
Ключи сделал мой однокашник на заводе, где он работал слесарем.
Один ключ от приемной, второй от кабинета. Мы работали азартно, рискованно, и нам везло. Страшно везло. Мы ничего не боялись. В очередное дежурство Фасон поднялся на директорский этаж и попросил у дежурного разрешения позвонить по телефону. Его знала вся больница. Мать его с детства таскала за собой на работу. Парень рос без отца. Короче, Фасон ухитрился зарядить чай снотворным, как сделал это неделей раньше. Через час путь был открыт. Кузя остался на стреме, а мы прошли в кабинет. Ключи сработали нормально. Стол оказался запертым, и нам пришлось приподнимать верхнюю крышку. Все шло как по маслу.
На двадцати бланках – это все, что у нас было, – мы поставили гербовые печати. По ходу дела сперли какую-то накладную с закорючкой главврача, чтобы иметь образец его подписи. Закончив дело, мы тихо ушли. Это была игра.
