Прихватив карабин, Белый выпрыгнул из теплой кабины на морозную дорогу и, обойдя машину, открыл заднюю дверцу «перевозки».
Сделав шаг назад, он передернул затвор, вскинул карабин к бедру и хрипло крикнул:
– А ну, начальнички, выгребай на природу! – Призыв остался без ответа.
– Вылезай, сучье племя!
В темном проеме появилась неуклюжая фигура конвоира. Глаза мальчишки с испугом шарили по сторонам, пока его взгляд не наткнулся на мушку собственного карабина.
– Прыгай! – приказал Белый.
Следом из мрака «перевозки» вынырнул шофер. Страха в глазах прапорщика было не меньше, но в зрачках искрилась злоба и ненависть.
Когда конвой стоял на земле с поднятыми руками, из темноты камерного отсека появилась тень третьего спутника. От неожиданности Белый шагнул назад и поскользнулся. Опытный шофер тут же среагировал и резко рванул вперед. В секунду карабин был выбит из рук беглеца, а здоровенная туша накрыла собой долговязого зека. Оба покатились по шоссе. Возня длилась недолго, прапорщик, откормленный на казенных харчах, взял верх и оседлал Белого, сжимая толстыми пальцами жилистую шею с горбатым кадыком.
– Я тебе хребет сломаю, гнида! Сука! – Торжество победы длилось несколько секунд. Глухой удар прикладом по загривку, и победителя снесло на землю, как подрубленное дерево.
Когда потемнение в глазах рассеялось, Белый увидел перед собой Чижова. Парень стоял в стороне к постукивал ладонью по прикладу. Прапорщик валялся рядом, а безусый краснопогонник так и дрожал у машины с поднятыми руками.
Белый тряхнул головой, словно пес, выбравшийся на берег, и поднялся на ноги.
– Как ты попал в машину? – сдавленным голосом спросил Белый.
– Молча. За сухарями полез, тут дверь и захлопнулась.
– И дальше что?
– Тебе решать. Ты заводила.
– В зону возвращайся. Со мной подохнешь.
– Хорошо, если трояк накинут и дадут прожить его. А то у порога в барак перо в бок, и считай звезды. Сам утром видел. Короче, обузой я не стану.
Белый взглянул на бессознательное тело здоровяка и кивнул.
– Да, обузой не будешь. Садись в кабину. – Он повернулся к солдату и сказал: – До развилки двадцать верст, а там, если повезет, подберет какой-нибудь шальной из лагеря. Погода тихая, к ночи доберетесь. Передай куму, чтобы не суетился, меня ему не достать.
Белый захлопнул дверцу и направился к кабине. Машина затарахтела и дернула с места. Чижов сидел молча, зажав между ног винтовку и тупо глядя на однообразную дорогу перед собой. Он не испытывал радости от полученной свободы.
