Трошин подошел к окну. На дворе начало марта. Зима еще крепко удерживает свои права. Снег сойдет не раньше середины апреля. К тому времени много воды утечет. Как удержать ситуацию под контролем? Как обмануть судьбу?
Как обогнать время?
Фил закурил и задумался.
* * *
Его жизнь висела на волоске. Когда к горлу приставляют заточку, то выход искать бессмысленно. Встретить смерть в двадцать шесть лет – не лучший сюрприз судьбы. Эта злодейка пощадила его. Чижов поднял глаза и посмотрел на своего спасителя. В полумраке «перевозки», где тусклый зеленый свет с трудом пробивался сквозь замерзшее зарешеченное окно, трудно разглядеть человека, даже если он сидит напротив тебя. Кто его знает, что им руководило, когда он вмешался в чужую жизнь. Зачем? Настроил против себя отпетых сволочей. В зоне не принято мешать самосуду. Чижов пытался всмотреться в лицо соседа, но видел лишь исковерканные тенью обостренные черты. Впалые щеки, обтянутый кожей череп, прямой нос и влажные темные глаза смотрящие в пол. О чем он думал? Чижов поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его голоса. Точнее, до сегодняшнего дня не слышал. Сутуловатая долговязая тень этого парня появилась в ту секунду, когда Чижова должны были заколоть, как барана, принесенного в жертву, и выбросить в мусорный контейнер.
В ту самую секунду он услышал тихий хрипловатый голос: «Оставьте его». Одна незначительная фраза из двух слов решила, жить человеку или сдохнуть. Почему они его послушались? Такого хлюпика соплей перешибить можно, а они скрипнули зубами и молча отошли. Он остановил их, и они ему этого не простят, а задуманное все равно исполнят. Лесоповал – идеальное место для сведения счетов. В зоне погибают быстро и легко. Человеческая жизнь стоит дешево.
Чижов не мог оторвать взгляда от угрюмого молчуна. Раньше они не общались. Фамилия спасителя Белый, а кличка Черный. Оно понятно, не просматривался насквозь. С Черным никто дружбу не водил. Долговязый при пахане ошивался. Разное толковали. Кто-то утверждал, будто Черный советчиком при нем был, а некоторые болтали, будто Черный лечил старика. Но на знахаря он не походил. Молод еще, чуть больше тридцати, а то и того нет. Но Черного побаивались даже блатные.
Машина выехала из пролеска в поселок. Три десятка добротных срубов и трехэтажный терем по центру. В тайге древесины хватало, и начальство отстроило себе руками зеков отличный комплекс с клубом вместо церкви и всего-то в пяти верстах от лагеря.
