Под мелким нудным дождем земля источала весенние ароматы, и, казалось, было слышно, как движется сок по сосновым и дубовым ветвям. Оба путника очень устали и были голодны.
Андреас решил подойти к дому сзади. Он перешагнул садовую ограду и осторожно пошел вперед, не сводя глаз с двери. В горле у него пересохло. Он ощущал присутствие Вилфреда за спиной и вынужден был признаться себе, что рад этому.
Когда он поднял руку, чтобы постучать, молодой солдат схватил его за запястье.
— Мой лейтенант, вы ведь говорили, что они живут одни? — прошептал он.
Андреас разозлился. Сейчас, когда он был у цели, его влекло к родным с невероятной силой. У него вдруг возникло непреодолимое желание укрыться в объятиях своей матери, как если бы он был ребенком, поспешно вбегающим в эту же самую дверь, со слезами на глазах, с разодранными коленками после падения с дерева. Ему казалось, что он уже ощущает аромат ее пудры, чувствует, как ее мягкая щека прижимается к его лицу.
— Что еще за глупости? — прошипел он.
— На кухне какой-то мужчина.
Кровь Андреаса застыла в жилах. Нет, не стоило терять голову, это наверняка был кто-нибудь из друзей или соседей, забежавший помочь, например, старик Кудлачек, безгранично восхищавшийся его матерью. Когда противники нацистского режима, евреи и множество чешских чиновников, бежали вглубь Чехословакии до прибытия немецких войск, несколько пожилых чехов, работавших на текстильных фабриках, остались в городке.
— Ну и что с того? — проворчал он, отдернув руку, злясь на внезапно охватившую его неуверенность.
— Мне кажется, лучше проявить осторожность, мой лейтенант, — настаивал Вилфред. — Вдруг там враг?
— С какой стати враг будет сидеть у меня дома?
Андреас понимал, что его возражение абсурдно, но ему совсем не хотелось прислушиваться к голосу рассудка. Он прошел две тысячи километров по советской территории, глотая пыль, изнывая от невыносимого летнего зноя, а несколько месяцев спустя замерзая на берегу Дона. Ему удалось прорваться сквозь окружение русских и каким-то чудом преодолеть две тысячи километров в обратном направлении, когда его товарищи умирали один за другим, и вот теперь этот идиот Вилфред Хорст не дает ему открыть дверь его родного дома, потому что там, видите ли, на кухне мужчина!
Неожиданно дверь приоткрылась. Вилфред взял Андреаса за плечо и, резко дернув, утащил за угол дома. Они прижались к стене. Из дома вышел мужчина и прошел вперед. В полумраке они различали его спину, крепкие плечи и ощущали сильный аромат трубочного табака. Несколько секунд спустя они услышали, как он шумно мочится.
