Лежа лицом на бетонных ступенях, усыпанных крошками штукатурки, он сквозь полуприкрытые веки следил за прятавшимся между чугунными балясинами перил человеком. Сиплый некоторое время медлил, пытаясь понять, убит противник или только ранен. Наконец, убедившись, что тот не шевелится, начал осторожно выходить из своего укрытия, медленно переступая на полусогнутых ногах и держа пистолет на изготовку. Как только он, по расчетам Володи, вышел на линию огня, разведчик трижды нажал спусковой крючок своей трофейной «беретты». Специальная, усиленная, пуля девятого калибра отбросила Сиплого к окну. Выронив пистолет, он прижал обе руки к низу живота и сполз на пол, растопырив ноги… Про этот старый, но неизменно эффективный трюк Локису когда-то рассказал отставной полковник КГБ, служивший во время Великой Отечественной оперативником во фронтовой контрразведке СМЕРШ.
Точно зная, что его противник вряд ли сможет оказать хоть какое-то сопротивление, Локис, уже не прячась, поднялся в полный рост и, быстро сбежав по лестнице вниз, не задумываясь, добил Сиплого выстрелом в голову. Осторожно заглянув на площадку четвертого этажа, машинально отметил, что дверь квартиры Юргина приоткрыта… Достав мобильник, который он забрал у охранника, Володя быстро набрал номер Светланы…
Всегда спокойный и уравновешенный Гисич заметно нервничал. Буров понял это по тому, что Николай Егорович отстукивал пальцами по полировке рабочего стола какой-то марш. Такое с ним случалось только тогда, когда полковник не знал, как ему следует поступать и что нужно делать в первую очередь, а что может и подождать.
Опытный оперативник, Гисич прекрасно осознавал, что в республике готовится нечто крупномасштабное. Какой-то теракт, а то и целая диверсия! Об этом говорил и тот факт, что несколько килограммов тротила, пластида, дистанционные взрыватели и радиодетонаторы были перехвачены неподалеку от крупного газохранилища республики. Однако недостаток информации по этому происшествию осложнял ход дела.
От выжившего проводника ничего путного узнать не удалось. То ли он действительно ничего не знал, то ли был напуган до «мокрых штанов». О парнях, которые с такой легкостью уничтожили всю диверсионную группу, Федька Данилюк ничего толком рассказать не смог. Он вообще, судя по его хмурому лицу, не собирался ничего рассказывать. Упрямо пригнув лохматую голову и исподлобья глядя на двух допрашивавших его офицеров, он скупо цедил слова сквозь зубы.
