— А у зайцев, наверное, тоже так, дедушка?
— Нет, у зайцев в ходу другое правило — они не испытывают судьбу, они самоубийство совершают. Выпрыгнут прямо под фары, глаза вылупят. Ни гордости, ни благородства, ни соображения. Придорожник азартную игру затевает, но с соображением это делает и никогда не пострадает. Живет он одиноко, думать самому за себя приходится. У зайцев не так.
Вид на север заметно изменился. Там, где шоссе встречалось с горизонтом, появились, совершенно внезапно, водонапорная башня, полоска голубого дыма, рядок тополей, прямоугольники домов и складов. Проехали автостоянку и бездействующую бензоколонку, кучку лачуг из толя, новый солидный мотель, универсам и кафе и, сбавив скорость, прибыли в Пекарский поселок. Дедово ранчо лежит в двадцати милях отсюда, прямо на запад, подле самых гор; что ж, мы почти дома.
Старик остановил пикап перед заведением Хайдука, а это — сочетание магазинчика, почтового отделения и автобусной остановки. Смолк мотор, и было удивительно тихо, лишь доносился стон проигрывателя в соседнем баре. Уставшие, мы вылезли из грузовичка под ярко палившее солнце. Я полез за канистрой на передке капота.
— А если лимонаду? — спросил мой старик, и я согласно кивнул. — Зайдем в магазин.
Вошли в прохладное помещение, к сумраку которого не сразу смогли привыкнуть.
— Снабди мальчика бутылкой лимонаду, — услыхал я дедов голос.
— О да, мистер Воглин! — Вертлявая фигура хозяина выплыла из темноты передо мной, с открывалкой в руке. — Привет, Билли. Рад снова свидеться. Открой холодильник и сам себя обслужи. Бесплатно.
— Спасибо, — пробормотал я.
— Мне какая-нибудь почта есть? — спросил дедушка.
— Пришла парочка этих... государственных писем, тут они, — отвечал Хайдук, ныряя в почтовое отделение четвертой категории, устроенное в углу магазина. — Как же, мистер Воглин, сегодня мне на глаза попадались... минуточку... куда-то завалились... да вот они. Одно от командования инженерных войск, другое из окружного суда. Как Вообще-то дела?
Я отыскал холодильник и вскрыл бутылку лимонада, сделал большой глоток и стал оглядываться в поисках уборной. Неблизкий ведь путь от Эль-Пасо до Пекарского.
— Ты про то не хуже меня знаешь, — отправляясь к нужной двери, услышал я дедушку. — Вот десять центов, дай бутылку содовой.
— Теперь содовая по двадцать, мистер Воглин, если навынос.
— Навынос берем, Хайдук.
Дедушка ждал меня снаружи, на жаре, с бутылкой в руке.
— Ну вот и Билли. — Письма торчали из кармана его рубахи, невскрытые. — Зайдем по соседству пива попить.
