— Извините, сударыня, — строго возразилъ я. — Въ вашей публикаціи не было этой приписки: «только не для русскихъ», какъ во многихъ другихъ. Иначе я бы не сталъ васъ безпокоить.
Она растерянно улыбнулась.
— Единственно, что въ ней было оговорено — это моя солидность и скромность. Скромный, солидный господинъ. Это — я.
— Возможно, — слабо согласилась она. — Какъ ваша фамилія?
— Сандерсъ.
— Господинъ Сандерсъ? Но, вѣдь, это иностранная фамилія?
Я скромно улыбнулся.
— Вотъ видите, фрау Мюллеръ, какъ опасно судить о человекѣ по наружности.
— Вы долго будете жить? Только месяцъ?.. Русскій… 35 франковъ.
— Прекрасно.
— Только господинъ Сандерсъ…
Ея сухое личико приняло таинственное и стыдливое выраженіе.
— Только… безъ женщинъ, господинъ Сандерсъ, безъ женщинъ… Что? У меня въ прошломъ году такъ же жилъ одинъ русскій и платилъ сорокъ франковъ. Пять за невѣсту, вы понимаете?
— Они жили вдвоемъ?
Старушка надменно нахмурилась.
— Какъ вдвоемъ? Вы дурно думаете обо мнѣ, господинъ Сандерсъ. Да, да, я васъ понимаю. У насъ также есть особы, которыя сдаютъ комнаты такимъ… такимъ… Которые живутъ такъ. Не мужъ, и не жена, а такъ… такъ…
Она краснорѣчиво помахала маленькой ручкой, похожей на связки сухого гороха.
— Вы сами знаете, что это такое.
Ей было тяжело это объяснить болѣе подробно.
— Понимаю, фрау Мюллеръ, — сказалъ я, — понимаю. И чрезвычайно радъ, что хоть въ вашей квартире могу считать себя избавленнымъ отъ встрѣчи съ людьми, живущими, извините меня… вдвоемъ. Я не изъ такихъ… Да!.. Такъ за что, смѣю спросить, вы брали съ нихъ сорокъ франковъ? Тридцать пять за комнату и пять?
— За невѣсту, господинъ Сандерсъ. Онъ требовалъ, чтобы его посѣщала иногда невѣста, а мое условіе — безъ дамскихъ визитовъ. Наконецъ, я согласилась.
— Другими словами, фрау Мюллеръ, — сухо перебилъ я, — вы хотите сказать, что въ этой комнатѣ, въ этой самой комнатѣ, которую вы теперь предлагаете солидному и скромному человѣку, происходили… я не скажу: оргіи, но…
— Я брала за это пять франковъ, — съ достоинствомъ сказала она.
— Такъ это вы брали, сударыня, вы. Но каково мое положеніе? Положеніе человѣка, вынужденнаго жить тамъ, гдѣ какой-нибудь годъ (даже меньше!) тому назадъ…
— Но тридцать пять франковъ — недорого, — пролепетала она упавшимъ голосомъ. — На одинъ мѣсяцъ?
— Недорого! Гм!.. Не въ этомъ дѣло, сударыня. Моральное состояніе человѣка, непрерывно сознающего, что въ его комнатѣ еще недавно… развлекались невѣнчанные молодые люди… Что на этомъ столѣ, на этихъ стульяхъ, на этой… мебели, которую я стыжусь называть ея настоящимъ именемъ… — я неопределенно показалъ на кровать.
