Тханг молчал, но я чувствовал, что он все-таки заговорит, и терпеливо ждал. Энди ни черта не понял из моего монолога, но почувствовал сложность ситуации и тоже помалкивал.
- Я больше не хочу воевать. Ни с кем, ни за чье дело. Вы, европейцы, никогда не можете определить наш возраст. Так вот - мне уже 58, мальчишкой я воевал с французами под Дьен Бьен Фу. Мы сражались за свою независимость и победили. Потом началась другая война: с одной стороны пришли вы, американцы, с другой - Советы и Китай. Один мой старый друг дал мне книги Ленина, Мао, Хо Ши Мина. Я прочитал и поверил, можно и на нашей земле устроить если не рай, то что-то похожее. А получилось все наоборот: брат пошел на брата, сын на отца... И все говорят, что воюют за демократию. Только я видел, что и в той части страны и в другой пытают и убивают тех, кто думает, не как они сами, одинаково...
К полковнику у меня особый счет был, я не считал его человеком, не место таким на земле, да и на небе, думаю, для него тоже места не найдется. Потому и помог тебе, а дальше ты мне не нужен, ты чужак, и ты, янки, чужак. Вам обоим нет места здесь, но сами вы не уйдете, вы тоже не вожди: а солдаты. А если солдат не уходит сам, его надо убить. Хотя ты, русский, меня перехитрил, да и ты, янки, не промах. Твой вертолет я оставил на старом месте и не хотел его взрывать, чтобы запутать свой отход. Но еще в Сайгоне я узнал, что за ловушки вы там устроили - южаки от злости рубашки на себе грызли, а когда прибыли - вертолета - то и нету...
За пистолет я схватился - моих товарищей ты убил, янки, хотя и винить тебя не могу - ты свою жизнь защищал, они - свою. И ты прав насчет "лилипута", вот он, - Тханг задрал штанину. Только решил не использовать его. Мне теперь все равно - ни к тем, ни к другим пути у меня больше нет. Не поверят мне ни те, ни другие, так какая ж мне разница: гнить в "тигровой клетке" в Сайгоне или Ханое?
Ответ Тханга озадачил, хотя я и не надеялся, что он вообще что-нибудь скажет. Но он сказал и озадачил нас, когда я перевел все Энди. Он внимательно посмотрел на вьетнамца и задумался. Теперь молчали все, и было о чем. Не можем же мы сидеть здесь и ждать, когда эта война кончиться?
Тханг первым нарушил молчание: "Отсюда надо быстрее уходить, нас наверняка засекли с воздуха и теперь надо ждать гостей вот на таких игрушках, - и он похлопал по обшивке вертолета.
- Энди, сколько у тебя еще горючего?
- Не очень, мы уходили с базы, баки были уже не полные, а потом, я сколько сжег при нашей битве при Чаттануге.
