Этот замысел бабули Сэди весь дом вверх дном перевернул.
На следующий день, в субботу, за завтраком провели голосование: мы с мамой были «за», а папа «против»; получалось уже трое против одного. Даже если ПРА скажет «нет», все равно «да» в большинстве.
— Не имеет значения! — заявил папа. — Если Эрра проголосует «против», она не приедет, тогда путешествие станет бессмысленным для всех.
— Да ничего подобного! — хором закричали мы с мамой. А мама прибавила: — Так или иначе, мы увидим Германию и познакомимся с сестрой твоей бабушки. Ведь не каждый день узнаешь, что у тебя есть родственники в Европе!
— Есть только один способ разрешить вопрос, Рэндл, — сказала бабуля Сэди. — Ты должен позвонить Эрре.
— Позвони сама. Твоя идея — ты и звони!
— Нет, это нелепо. Мы так давно не разговариваем… Она даже моего голоса не узнает.
— Вот что, ма: если хочешь затащить ее в Мюнхен, тебе придется с ней поговорить. Так лучше начать прямо сейчас, разве нет?
— Ну же, Рэн, прошу тебя, позвони. Ты скорее сумеешь убедить ее. Вы с Эррой всегда были так близки.
— Но у меня нет ни малейшего желания ее убеждать! Это ты жаждешь уговорить ее!
— Ладно, хорошо, о’кей. Как бы то ни было, сейчас еще слишком рано. Вспомни о несовпадении часовых поясов: в Нью-Йорке около шести утра, не больше.
— Э-э нет, ты ошибаешься. Надо не отнять три часа, а прибавить. Стало быть, в Нью-Йорке сейчас ровно полдень, прекрасное время для телефонного звонка.
— Ох ты, Боже милостивый! — воскликнула бабуля Сэди, краснея до корней своего парика. — Ладно, хорошо, о’кей.
Она развернула свое инвалидное кресло и покатила в гостевую комнату, а дверь за собой плотно закрыла, чтобы позвонить без всяких помех, До кухни доносился ее голос, но не слова — расслышать можно было только интонацию, менее резкую, чем обычно. Боясь, как бы кто не подумал, что она навострила уши, пытаясь уловить хоть слово, мама встала:
— Не хочешь помочь мне убрать со стола, Рэндл?
Папа нервно дернулся и буркнул:
— Да-да, конечно.
Потом мама спросила, не выпью ли я еще немного молока, а я ответил, что нет. Тогда, хоть я отхлебнул всего один маленький глоточек, она выплеснула стакан в раковину, ведь никогда не знаешь: может, поднеся его к губам, я успел занести туда парочку микробов; в нашей нынешней ситуации подстраховаться лучше, чем потом лечиться.
— Не пора ли совершить большое дело, мой ангел? — спросила она затем, подразумевая, что мне бы не мешало покакать. Но когда я поплелся в направлении туалета, бабуля Сэди выехала из своей комнаты, преградив мне дорогу своим креслом. И остановилась, ни слова не говоря, с ошарашенным видом.
