— Меня прислала Марта… то есть мисс Хэллард. Она сказала, что я могу помочь вам.
— А она не сказала, каким образом? Присаживайтесь. За дверью есть стул, тащите его сюда.
Брент Кэррэдайн был высокого роста, с мягкими белокурыми завитками, обрамляющими высокий лоб, и в великоватом твидовом пальто, по американской моде распахнутом и свисающем небрежными складками. Собственно говоря, было ясно, что и сам он американец. Молодой человек принес стул и уселся на него, запахнув пальто, как королевскую мантию, и уставился на Гранта добрыми карими глазами, излучавшими обаяние, которое не могла затушевать даже роговая оправа.
— Марта, то есть мисс Хэллард, сказала, что вам нужно кое-что разузнать.
— И вы этим собираетесь заняться?
— Я провожу здесь, в Лондоне, некоторые исследования. Я имею в виду, исторические исследования. А она сказала, что вам нужно что-то в этой области. Она знает, что с утра я обычно работаю в Британском музее. Буду рад помочь вам, мистер Грант.
— Очень любезно с вашей стороны. А над чем вы работаете?
— Крестьянское восстание 1381 года.
— А, Ричард II.
— Да.
— Вас интересуют народные движения?
Кэррэдайн очень не по-научному ухмыльнулся и ответил:
— Нет, меня интересует возможность задержаться в Англии.
— А вы не можете остаться здесь просто так?
— Нет. Мне нужно алиби. Мой отец считает, что я должен заняться семейным бизнесом — оптовой торговлей мебелью. Знаете, заказываете по каталогу, доставка по почте. Не поймите меня превратно, мистер Грант, мебель у нас очень хорошая, стоит вечно. Только не могу я посвятить этому жизнь.
— И решили, что в Британском музее отсидитесь, как в бомбоубежище?
— По крайней мере там тепло. И мне в самом деле нравится история, в колледже это был мой основной предмет. Но раз уж вы настаиваете, то я отправился в Англию вслед за Атлантой Шерголд. Она — глупенькая блондинка у Марты, то есть я имел в виду, что в пьесе у мисс Хэллард она играет роль глупенькой блондинки. А вообще Атланта совсем не глупая.
— Верно, весьма одаренная особа.
— Вы видели ее?
— Вряд ли кто-нибудь в Лондоне не видел ее.
— Да, похоже, что так. Пьеса уже столько месяцев не сходит со сцены. Мы не думали, Атланта и я, что она продержится больше нескольких недель, поэтому мы просто попрощались ненадолго. Но когда оказалось, что пьеса все идет и идет, мне пришлось искать повод ехать в Англию.
— А сама Атланта разве не достаточный повод?
— Только не для моего отца! Мои родные смотрят на нее свысока, а отец — и на дух не выносит. Если и упоминает о ней, то только как об «этой артисточке, твоей приятельнице». Понимаете, мой отец — уже Кэррэдайн Третий, а отец Атланты — едва ли Шерголд Первый. Бакалейная лавочка в провинциальном городке. В Штатах к тому же у Атланты дела на сцене шли не блестяще. Здесь у нее первый большой успех. Вот почему она не хочет порывать контракт и возвращаться домой. Собственно говоря, ее вообще трудно будет уговорить вернуться в Штаты. Говорит, там ее никогда не ценили.
