— Вот решил на досуге заняться историей, — сообщил Грант. — Уж лучше поздно, чем никогда.
— Похвальный выбор. История позволяет трезво взглянуть на вещи. — Она заметила фотографию. — Вы сторонник Йорков или Ланкастеров?
— Вы узнали портрет?!
— Конечно. Практиканткой я проводила много времени в Национальной галерее. Денег у меня было очень мало, ноги вечно стерты, а в галерее было тепло, тихо, да и кресел хватало. — Она слегка улыбнулась, вспоминая ту молоденькую, усталую и простодушную девчонку, которой была когда-то. — Портретная галерея нравилась мне больше всего потому, что она дает такое же ощущение реальности и сопричастности, как и книги по истории. Все эти деятели, которые считались в свое время такими важными персонами, всего лишь имена на табличках, всего лишь краски на холсте. В те дни я видела много портретов. — Ее внимание снова переместилось на снимок. — Какой несчастный человек!
— Мой хирург считает, что он страдал полиомиелитом.
— Полиомиелитом? — Старшая сестра на миг призадумалась. — Очень возможно. Но для меня этот портрет всегда выражал такое страдание, такую муку… У Ричарда самое несчастное лицо из всех, которые я видела, а повидала я их, поверьте, немало.
— Вы полагаете, портрет был написан уже после убийства принцев?
— Да, конечно. Ричард вовсе не был бездушным злодеем. Он был личностью. Он безусловно сознавал, как… отвратительно его преступление.
— Вы считаете, он принадлежал к тем людям, которые не могут жить в мире со своей совестью?
— Отличное определение. Да. Такие люди сильно жаждут чего-нибудь, а потом обнаруживают, что заплатили за это слишком дорогую цену.
— Значит, вы не считаете его законченным негодяем?
— О нет! Негодяев не мучает совесть, а это лицо исполнено ужасной муки.
Минуту или две они молча рассматривали портрет.
— А вскоре потерял единственного сына… И смерть жены… Такие сильные потрясения в столь короткий срок. Ему, наверное, виделась в этом кара небесная.
— Он любил жену?
— Она приходилась ему двоюродной сестрой, и они знали друг друга с детства. Любил ее Ричард или нет, она была ему настоящим спутником жизни. Когда на голове корона, подобные отношения — редкая удача… Мне пора, надо посмотреть, как идут дела в больнице. Я даже не спросила о вашем самочувствии. Но раз у вас появился интерес к человеку, умершему четыреста лет назад, значит, все в порядке.
За все время разговора старшая сестра не изменила своей позы. Она снова улыбнулась своей туманной, сдержанной улыбкой и, по-прежнему сцепив перед собой руки, направилась к двери. Двигалась она величаво и спокойно. Как монахиня. Как королева.
