Мы разбили палатку под молочайным деревом, недалеко от десятиметрового колодца — единственного на многие мили кругом. Люди приходят сюда из далеких селений; вытягивая воду ведром, пьют сами, поят пригнанный скот. Животных держат поодаль, в тени кустарниковых зарослей, метрах в ста от водопоя, и по нескольку подводят к колодцу; возле него сделаны три цементных желоба, куда наливают воду для животных. В основном это зебу — тощие создания с изъеденной слепнями шкурой и широко расставленными рогами. Кроме них мы видели коз с удивительно тонкой белой шерстью. Такое шелковистое руно высоко ценится у арабских торговцев. Они называют эту шерсть мухайяр — «отборная», а мы трансформировали это слово в «мохер».
Внешне местные жители походили на типичных африканцев; мужчины коротко стригли курчавые волосы, а женщины заплетали их в двадцать-тридцать тоненьких косичек. Я внимательно наблюдал за приходившими к колодцу: ведь сто лет назад Виктор Сганзен видел, что здешние люди носят воду в скорлупе от огромных яиц. Может, этот способ и сейчас в ходу?
Каждый — мужчина, женщина, ребенок — имел при себе какую-либо тару: железное ведро, консервную банку, металлическую флягу, высушенную тыкву, разрезанную пополам канистру из-под машинного масла с приделанными к ней веревочными ручками, но ни у кого не было ничего даже отдаленно напоминавшего яйцо. Надежды на то, что удача сама приплывет к нам в руки, становились все более призрачными…
Жоржу очень хотелось найти для коллекции института необычных, похожих на кукушку птиц, обитавших, по некоторым предположениям, в здешних кустарниках. Он отправился на рекогносцировку, а мы с Джефом решили начать активные поиски выеденного яйца — в полном смысле слова. Неужто не найдем хоть кусочек, хоть часть скорлупки!
Солнце палило нещадно, на небо нельзя было взглянуть, а в дюнах припекало, как на сковородке. Поверхность песка раскалилась так, что ходить по нему босиком было пыткой. Даже отраженный свет больно бил в глаза, приходилось щуриться. При каждом шаге песок оседал под ногами, и это делало ходьбу вдвойне изнурительной. Время тянулось медленно.
Какой бы мертвой ни казалась пустыня, в ней всегда можно найти признаки жизни. Вот и нам попадались различные следы: здесь, извиваясь, проползла змея, здесь пробежала ящерица, чей хвост провел между отпечатками лап тоненький волнистый желобок, а эти цепочки следов, похожих на стрелы с коротким древком, оставили на песке маленькие птички.
