— Минуту назад одна женщина сказала: «Согреться — трудная работа». Каково? Мой акцент, конечно, ужасен, но поэзию расслышать в этих словах нетрудно. Согреться — трудная работа.
Золтан записал фразу в свой блокнот. Григорий не смог сдержать улыбки. Его друг не только находит кафе там, где другие видят закусочные, но и способен расслышать поэзию в будничной речи.
Как будто прочтя его мысли, Золтан, словно оправдываясь, заявил:
— Здесь яркий свет. Куда лучше, чем в том затрапезном университетском кафе. — Он деланно передернул плечами. — Вся эта умертвляющая атмосфера пустой псевдонаучной болтовни… Столько суетящихся вокруг эго… Раньше я и не догадывался, как они давят на меня!
Правда заключалась в том, что Золтана вчера спровадили из университетского кафе. Об этом Григорий узнал от преподавателей испанского языка. Последнее время у его друга был очередной прилив вдохновения, что объясняет недельное отсутствие от него новостей. Золтан днями напролет сидел на своем любимом месте у окна. Новый управляющий кафе, должно быть, решил, что с него довольно, и попросил поэта больше так не делать.
Золтан отхлебнул кофе из пластикового стаканчика.
— Отменный кофе. Григорий, попробуй.
— Спасибо, но у меня мало времени. Ты говорил, что у тебя важный разговор.
— Да, очень важный. Учитывая нашу дружбу, я бы хотел попросить тебя стать моим литературным душеприказчиком.
Григорий не ожидал подобного поворота событий.
— Тадеус Веллер согласился, ты знаешь, он хороший парень, но недавно я узнал, что он умер.
— Сожалею.
Для Григория это было новостью.
— Трагично, правда? Ему не исполнилось еще и шестидесяти. Тадеусу не суждено было написать великий роман, замысел которого он вынашивал все эти годы. Многие пренебрежительно называли Тадеуса «пивным брюхом», но, узнав о его смерти, я задумался: «Кто еще из моих знакомых по-настоящему понимает меня и при этом не является моим конкурентом?» У нас, поэтов, непростые отношения друг с другом. Без зависти не обходится. Хотя ты и не поэт, но как переводчик глубоко и эмоционально воспринимаешь поэзию. Твои переводы дорогого стоят. К тому же мы обладаем похожей чувствительностью.
— Я польщен, — сказал Григорий. — Приятный сюрприз.
Обычно литературными душеприказчиками писателя становятся его дети или жена, но у Золтана никого не было. (Брак Григория и Кристины тоже оказался бездетным. Беременность жены никогда не продолжалась дольше двух месяцев.)
— Это большая честь для меня, но только объясни, что ты имел в виду, говоря «мы оба обладаем похожей чувствительностью».
