Зажурчала вода. Раскрасневшиеся руки замелькали, звеня тарелками и разбрызгивая тёплые капли. Время и впрямь встрепенулось, её предположение оказалось верным. Приближался полдень. Хотелось поскорее разделаться с пылью, однако надо было сперва приготовить обед.
Есть почему-то не хотелось. Должно быть, завтрак был плотным, хотя она и не помнила, из чего он состоял и вообще был ли он, этот завтрак. Но счастливец вернётся голодный и наверняка расстроится, обнаружив ненакрытый стол.
Сварила борщ, для чего пришлось сбегать в магазин. День был тёплый и безоблачный. Небо ещё не успело запылиться.
Её немного беспокоила мысль, что пыль продолжает накапливаться, пока она стоит у плиты. Мысль подгоняла, заставляла торопиться и делать лишние суетливые движения, отчего беспокойство усиливалось и пропадал аппетит. И предстоящая борьба с поглотителем света уже не вдохновляла. Она скорее утомляла, ещё не начавшись. И вместо желания приблизить возникало другое желание: 'оттянуть эту борьбу, быть может, дождаться возвращения мужа, чтобы преодолеть это вместе.
Но она понимала, что он придёт уставший, у него не будет сил на эту борьбу. Это её борьба. Её предназначение вернуть свет в этот маленький мир.
Она набрала воду в ведро и, взяв тряпку, вышла на середину комнаты, с настороженным вниманием оглядывая поле битвы. Ничего не изменилось, только занавес, скрывающий зазеркалье, обрёл прежний вид. Полоска, прочерченная указательным пальцем, исчезла, и богиня выглядела совсем уставшей. Да ещё огромная паутина появилась в углу за креслом, пока на кухне звенела посуда. Посреди паутины сидел большой паук и задумчиво смотрел на ведро и тряпку, предчувствуя беду.
Тем временем комната продолжала погружаться во мглу, всё более плотными становились серые оконные фильтры.
Она зажгла электрический свет. Оказалось, что пыль повсюду. Местами даже с потолка свисали причудливые нити, похожие на уродливые лишайники. Что-то похожее на бессилие начинало подниматься в душе, подавляя волю и тягу к борьбе. Захотелось лечь и лежать с закрытыми глазами, не думая ни о чём и ничего не ожидая. Пусть пауки плетут сети, пусть нити удлиняются, пока новые стены не встанут между полом и потолком. Пусть сгущается мгла. Всё равно эту пыль не победить, и пелена, однажды затянувшая зазеркалье, останется, и никакие потоки воды не сорвут эту пелену.
До возвращения счастливца оставалось не так много времени. Что скажет он, увидев нити, свисающие с потолка, и задумчивого паука, поселившегося в углу за креслом?
