Мой военный опять попросил меня подождать пока он позвонит, но на этот раз довольно быстро вернулся.
— Нам придется немного подождать — сказал он.
— За нами сюда придет машина. Она давно выслана за нами и должна была бы уже быть здесь. Не понимаю, почему она задерживается.
— А куда мы едем в Сочи? — наивно спросила я.
Он долго не отвечал на мой вопрос, а потом как бы извиняясь сказал:
— Арестованные не должны задавать никаких вопросов сопровождающим их лицам. Но так как вы вскоре всё равно увидите сами, то я отвечу вам что мы едем в Сочинское Управление НКВД.
Хотя это известие отнюдь не успокоило меня, но я была благодарна ему и за такие сведения.
Наконец подошла машина — маленький открытый пикапчик с двумя скамейками по бокам.
— Хозяин еще не ушел? — спросил военный, усаживаясь напротив меня. Шофер мотнул головой не то утвердительно, не то отрицательно, и мы поехали.
Остановились у громадного тяжеловесного черного здания. «НКВД, очевидно», — подумала я и обрадовалась: «Ну вот и хорошо, без задержки. Завтра все выяснится, и я успею еще вернуться обратно.
Бедный Владимир Александрович! Как-то он управляется один с туристами?!»
Мы поднялись вверх по шикарной широкой лестнице, мраморной, как показалось мне, прошли длинным коридором и остановились перед глухой дверью. Мой проводник, раньше чем постучать, выпрямился, приосанился, одернул гимнастерку, даже прищелкнул каблуками и только тогда уж постучал, почтительно и осторожно.
— Войдите!
Это был громадный кабинет, утопавший в потемках; только на другом конце его на письменном столе горела лампа под низким абажуром. Она освещала стол и руки сидевшего за столом.
— Фёдорова Е. Н. — доложил военный.
— Давайте, — усталым голосом сказал человек за столом, и военный, приблизившись, положил на стол какие-то бумаги.
— Можете идти, — тем же тусклым усталым голосом отпустил его начальник.
— Садитесь здесь, — он очистил мне место на краю стола и положил лист бумаги.
— Напишите Владимиру Александровичу, чтобы он собрал ваши вещи и отправил в Москву родным… Вы тоже поедете в Москву, — прибавил он.
— Как в Москву? — ахнула я. — Зачем же? Я ведь и так буду в Москве, когда кончится сезон на турбазе, теперь уже скоро! Ведь я живу в Москве, — пыталась я ему втолковать, — там моя квартира, мать, муж, дети! Я явлюсь туда, куда вы мне скажете, но сейчас я не могу оставить на базе Владимира Александровича одного! Поймите!
— Я ничего не могу изменить, — печально сказал он. — Вы поедете в Москву, и вы не вернетесь в Красную Поляну… Ну, пишите, — он встал. — Я скоро вернусь, тут вам никто не помешает.
