фанатичная воздыхательница», а вовсе не «женщина легкого поведения»; тогда как под «госпожой» в данном случае подразумевалась «гейша». Или «святая». А также, возможно, «женщина на все случаи жизни».
«Ну что ж, посмотрим… лучше выбрать что-нибудь белое и простое», — думала Инес, отбрасывая на кровать невероятно дорогой комплект нижнего белья «Кельвин Кляйн». Она решила надеть что-нибудь очень простенькое, даже не очень новое, чтобы вещи сами говорили за нее. Ведь, согласно инструкциям Лауры, уже не раз опробовавшей этот трюк, изысканное, но не претенциозное, сексуальное, но простое белье будет как бы выражать удивление в тот момент, когда оно предстанет перед глазами мужчины, будто его обладательница вовсе не предвидела возможность оказаться в постели. «Таким образом, дорогая, белье само говорит за нас самым невинным голосом: вот это да, любимый, а я даже не ожидала. Понимаешь?»
Однако с Игнасио де Хуаном ни в чем нельзя быть уверенной. Были случаи, когда Инес, несмотря на тщательное соблюдение всех хитростей в отношении интимных деталей своего туалета, возвращалась домой, так и не продемонстрировав их. Дело в том, что любовная связь со столь знаменитым писателем оказалась запутаннее, чем экспедиция в джунгли: все равно что путешествовать по реке Конго, не зная, где наткнешься на неприятности. Ведь можно было ошибиться и в том, что сказать великому человеку, и в том, чего не сказать, отзываясь хорошо о ком-то или, наоборот, плохо. Как тут угадать? Его мнения о вещах и людях менялись с невероятной быстротой: сегодня он отстаивал одну точку зрения, а завтра предавал ее анафеме, и такой-то, прежде бывший в его глазах полным кретином, внезапно (как правило, благодаря написанию хвалебной статьи) становился тонким ценителем. В общем, каждый раз, собираясь на свидание с Игнасио де Хуаном, когда Инес примеряла трусики и бюстгальтеры, у нее возникало ощущение, что она отправляется не на улицу Альтамирано в Мадриде, а во тьму кромешную, кишащую крокодилами и полную ям-ловушек, тщательно скрытых ветками, так что, когда наступаешь туда, уже слишком поздно.
«А, так, значит, ты считаешь, что новая книга такого-то хороша? Ну что ж, позволь мне заметить, что…»
Бац — и ты провалилась со всем своим снаряжением! Дорогая, сочувствую, но сегодня тебе уже не оказаться в постели с великим писателем, потому что у него появился замечательный предлог для того, чтобы не принимать виагру и не выполнять с тобой эту нелегкую работенку.
