— А среди дураков я впервые, — мгновенно ответил Маяковский.
Путешествуя по Франции, Марк Твен ехал поездом в город Дижон. Поезд был проходящим, и он попросил разбудить его вовремя. При этом писатель сказал проводнику:
— Я очень крепко сплю. Когда вы будете меня будить, может быть, я буду кричать. Так не обращайте на это внимания и обязательно высадите меня в Дижоне.
Когда Марк Твен проснулся, было уже утро и поезд подходил к Парижу. Писатель понял, что проехал Дижон, и очень рассердился. Он побежал к проводнику и стал ему выговаривать.
— Я никогда не был так сердит, как сейчас! — кричал он.
— Вы не так сильно сердитесь, как тот американец, которого я ночью высадил в Дижоне, — ответил проводник.
Марк Твен, будучи редактором газеты, однажды напечатал разгромное обличение некоего N. В нем была фраза: «Господин N не заслуживает даже плевка в лицо». Оный господин подал в суд, который обязал газету опубликовать опровержение, и Марк Твен показал себя «законопослушным» гражданином: в очередном номере его газеты было напечатано: «Господин N заслуживает плевка в лицо».
Александр Пушкин во время своего пребывания в Царскосельском лицее задумал удрать в Петербург, чтобы погулять. Гувернер Трико его не отпустил и заявил при этом, что будет следить за ним. Пушкин махнул рукой на это заявление и, захватив Вильгельма Кюхельбекера, удрал в Питер. За ними последовал и Трико. К заставе первым подъезжает Александр Сергеевич.
— Фамилия? — спрашивает заставный.
— Александр Однако! — отвечает поэт. Заставный записывает фамилию и пропускает едущего. За Пушкиным подкатывает Кюхельбекер.
— Фамилия? — опять спрашивает заставный.
— Григорий Двако! — отвечает товарищ Пушкина, придумавшего эту остроумную комбинацию.
Заставный записывает и с сомнением качает головой. Подъезжает наконец гувернер.
— Ваша фамилия?
— Трико.
— Врешь! — теряет терпение заставный. — Здесь что-то недоброе! Один за другим Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!
Бедняга Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин свободно покутил со своим товарищем.
Однажды один знакомый Александра Пушкина, офицер Кондыба, спросил поэта, может ли он придумать рифму к словам «рак» и «рыба». Пушкин ответил: «Дурак Кондыба!» Офицер сконфузился и предложил составить рифму к сочетанию «рыба и рак». Пушкин и тут не растерялся: «Кондыба — дурак».
В XIX веке один далекий от светской жизни российский помещик хотел определить сына в какое-нибудь учебное заведение, но не знал, как правильно составить прошение и, главное, как титуловать государя. После долгих раздумий он вспомнил, что как-то держал в руках газету и государя в ней называли «августейшим». На дворе стоял сентябрь, и простак написал «сентябрейший государь». Прочитав, Николай I рассмеялся, приказал принять сына и учить, чтоб не был таким дураком, как его отец.
