— Миа, ты не какая-нибудь шлюха. Если еще раз услышу что-то подобное — надаю по заднице.
Она испытала облегчение, хотя и не думала, что Гейб считает ее шлюхой. Скорее, она сама была о себе такого мнения, и это ей очень не нравилось.
— Что касается твоего вопроса, то если я в первый день не завалил тебя работой, не думай, что так будет и впредь. Я введу тебя в курс дел и познакомлю с нюансами. Учти, это нам обоим в новинку. Я привык обходиться без ассистента, и мне придется менять свои привычки.
— Гейб, я всерьез хочу работать, а не просто получать деньги. Мне это важно. Ты много говорил, что в кондитерской я себя гроблю. Не хочу, чтобы меня нанимали только ради сексуальных услуг.
— Понятно. Теперь давай о сплетнях. Что случилось, черт побери? Тебе сказали какую-то гадость? Я надеру им задницы.
— В лицо мне никто ничего не говорил. Я услышала случайно. Это не было предназначено для моих ушей. Их бы удар хватил, узнай они, что я слышу их разговоры. Я не знаю тех, кто говорил. Я не могла всех запомнить, пока Элинор водила меня по отделам. Я пряталась в кабинке туалета, когда туда зашли какие-то женщины.
— Пряталась в туалете? — поразился Гейб.
— Я зашла в туалет, когда там никого не было. Залезла в кабинку, закрыла дверцу, — затараторила Миа. — И почти сразу же появились эти женщины. Как только они начали говорить, я затаилась. Разговор был не из приятных.
— И что они сказали?
— Ничего неожиданного.
— Миа! — зарычал Гейб. — Говори, что ты слышала.
— Они гадали, трахаешь ты меня или нет. Потом заговорили про Джейса с Эшем. И вот после его недавнего звонка я задумалась: может, в их словах и есть доля правды?
— Да, я трахаю тебя, — отозвался он буднично. — Это никуда не денется. Но никто не знает наверняка. Мы это уже обсуждали. Они могут думать что угодно, ничего не попишешь. Я не идиот, чтобы разубеждать их. Если им что-то втемяшится, то изменить ничего не удастся. Мне вообще наплевать, что о нас думают. Но пусть изволят относиться к тебе с уважением. Если только я услышу или до меня дойдет, что кто-то сказал тебе нечто подобное в глаза, я немедленно вышвырну его вон.
Добавить было нечего.
Миа намеренно не рассказала о женщине, проникшей к Гейбу в кабинет, хотя ее мучили угрызения совести. Разве он не должен знать, что в его личной жизни копаются? Если на то пошло, то разве правильно утаивать, что о контракте узнали, по крайней мере, в конторе?
От этих мыслей Миа стало не по себе. Она была предана Гейбу. Она ничем не обязана этим женщинам. Если Гейб выяснит, что она знала о том, что кто-то залез в его кабинет, и не сказала, он рассвирепеет.
