— Надежда Андреевна ревновала вас?
— Ревновала.
— Давали повод?
— Повод был постоянный: разница в возрасте. И она, не я, часто напоминала об этом.
— Вы ссорились?
— Случалось.
Рахманин продолжал стоять у окна, спиной ко мне.
— Могла Надежда Андреевна вчера предположить, что вы не вернетесь?
— Не знаю, — резко ответил Рахманин. Он обернулся. — Нет, не могла. Дверь была не заперта.
— Вы хорошо это помните?
— Да. У меня не было с собой ключей. Я шел и думал, что придется будить Надю. Дверь была не заперта.
— Надежда Андреевна и раньше оставляла дверь не запертой?
— Нет. Она запирала оба замка, даже цепочку накидывала.
— Значит, Надежда Андреевна не отличалась смелостью, а вчера оставила дверь не запертой?
— Не знаю. Я ничего не понимаю. Да, она была трусливой. Вы правы. Она даже балконную дверь запирала. Но как объяснить, что трусливая женщина покончила с собой? Откуда у нее взялась смелость? Объясните мне.
— Вас не затруднит вспомнить маршрут вашей ночной прогулки?
— У вас вызывает подозрение, что я всю ночь гулял?
— Вы ошибаетесь. Моя обязанность собрать как можно больше информации о каждом, кто виделся с Надеждой Андреевной перед ее смертью.
— Вы сомневаетесь в самоубийстве. А записка?
Выходило, что я ошибся в своем предположении. Рахманин знал о предсмертной записке Комиссаровой и не собирался скрывать этого.
— Виктор Иванович, вернемся…
Он не дал мне договорить. Внезапно переменившись, он жестко сказал:
— Обождите! А то, что в квартире никаких следов насилия, борьбы, беспорядка? А то, что ничего, абсолютно ничего не пропало? Если Надю убили, должен быть какой-то мотив! И не ищите среди нас кровожадного убийцу. Ни один — ни я, ни Валентина, ни Татьяна, ни Герд, ни старик Голованов для этой роли не подходит.
— Напрасно вы так, Виктор Иванович. Я понимаю ваше состояние, но напрасно вы так. Давайте лучше вернемся к маршруту прогулки. Поверьте, это еще может пригодиться и следствию, и вам.
Он устало опустился на стул.
— Хорошо. Ленинский проспект, Каменный мост, площадь Революции и обратно. Нужны подробности?
— Желательны.
— Не сомневался. Шел мимо универмага «Москва», ВЦСПС, гостиницы «Спутник», магазинов «Фарфор» и «Обувь», кинотеатра «Ударник». В витрине «Москвы» были выставлены универсальные товары, «Фарфора» — фарфор, на «Ударнике» — афиша картины «Блокада». На площади Революции напротив метро посидел на скамейке.
— В котором часу вы там были?
— В половине второго. Посмотрел на часы, услышав бой курантов на Красной площади. Сидел минут сорок. Потом бродил по Красной площади, по улице Разина, вернулся назад, спустился на Кремлевскую набережную, дошел до Каменного моста, поднялся на мост и по Ленинскому проспекту возвратился домой.
