— Не надо, мама! Видно, уж бог так судил, — сказал Федор, осторожно снимая руки матери с плеч. Ни кровинки не осталось в лице у мужика.
Первые подводы тронулись.
— Иди, матушка! Доедем — пошлю весточку, — промолвил Федор еще и не оглядываясь пошел к лошади.
Аксюта кинулась к бабушке, повисла у ней на шее и, захлебываясь от слез, шептала:
— Бабусенька! Буду большая — приеду за тобой…
Татьяна сквозь слезы улыбнулась внучке, перекрестила ее и толкнула вперед:
— Иди, Оксинька! Не отставай от своих!
3
Родионовцы до больших морозов подтянулись к Уральским горам. Здесь они соединились с обозом переселенцев, ехавших с Украины, тоже староверов, и решили зазимовать.
Федор Карпов сколотил артель плотников и работал с ней всю зиму в окрестных уральских селах. Они валили лес, рубили срубы. Уральцы — народ кряжистый, неразговорчивый, но за работу расплачивались честно, хотя и смеялись над староверами за то, что те отказывались есть из хозяйской посуды.
Прасковья, с позволения хозяйки квартиры, поставила кросны, и по очереди с дочерью Татьяной ткали они не переставая, что требовали заказчицы, не только холсты, скатерти, но и шерстяные полосы и половики из цветной рванины, дерюжки из конопли…
Заказов было много, но в первую очередь работали на хозяйку. Платили им продуктами или отрезами вытканного. Ели досыта пшеничный хлеб и пироги с рыбой. За зиму поправились, даже Прасковья меньше стала задыхаться.
…Отшумели весенние горные ручьи, подсохли дороги — и снова тронулись переселенцы в путь на отдохнувших за зиму лошадях. Хребет перевалили возле Воскресенского казенного завода.
Жителей равнины горы испугали причудливыми вершинами, глубокими пропастями. Мужики шли возле своих подвод, настороженно поглядывая по сторонам, готовые в любую минуту поддержать крепким плечом телегу, если Гнедуха или Серко попятятся назад. Женщины несли в руках камни — вдруг под колесо надо будет подложить… А молодежь и ребятишек притягивали березки, по-весеннему нарядные, радостные, то группами, то по одной-две тянувшиеся к перевалу. Ребята аукались, звонко перекликаясь среди зелени, девушки плели венки.
На широкой площадке перевала сделали короткую остановку. Многие облегченно вздыхали, считая, что самое трудное осталось позади. Но Федор говорил окружившим его мужикам, что спускаться трудней, чем подниматься: за годы солдатчины пришлось ему побывать в Кавказских горах, испытал…
— Коль так, Федор Палыч, тогда трогай с богом первый, покажи людям дорогу, — распорядился Мурашев.
