Степаныч выслушал не прерывая, потом расправил окладистую русую бороду и сказал:
— Что ж! Всем известно — работника ищу. Будем вместе робить и о правде разговаривать. Зима длинна. Когда заступишь, Палыч?
— Завтра девчонок отвезу к барыне да и приеду к тебе, — ответил Федор.
О плате он не стал говорить: коли хозяин дружит с Григорием — не обидит. «Знать, есть справедливые люди на свете», — подумал он.
— Чай пить, мужики, идите! — позвал женский голос из соседней комнаты.
***
В понедельник, забрав Таню и Аксюту, Карпов поехал к Савиным. Прасковья всю ночь проплакала и встала с опухшим лицом. Легче с жизнью расстаться, чем девчонок к еретикам отдавать. Если бы не привычная покорность мужу, ни за что бы не пустила души губить. Лучше Христовым именем под чужим окном кормиться.
Она было хотела ехать с ними, но муж сказал: «Незачем!» — и Прасковья села молча на лавку.
Федор боялся, что жена, увидев барыню, заголосит и все испортит. Он поверил Григорию, что место хорошее для дочерей: вместе будут — уж одно то чего стоит, надо делать так, чтобы барыня взяла.
— Пусть сарафаны новые наденут, бабушкины, — приказал он Прасковье.
— А вы, девчата, ей пониже поклонитесь, как выйдет… — учила Катерина, прихорашивая девушек.
В купеческой кухне их встретила вчерашняя толстуха. Федосеевна служила в доме купцов поварихой уже третий год, и хозяйка ею дорожила. Оглядев девушек, она довольно улыбнулась.
— Как бог свят, возьмет! — сказала и, ущипнув Аксюту за подбородок, добавила: — Тебя, сероглазая, в личные. Будешь с барыней вечерами в коляске кататься. Только ни в чем не перечь ей. — И пошла в комнаты.
Аксюта растерянно смотрела на отца.
— Не беда, Окся! — успокоил ее отец, вспомнив, как катались в колясках барыни в Самаре, когда он там в солдатах был.
Савина вышла в белом, отделанном кружевами халатике, с папильотками на голове. Едва кивнув в ответ на низкие поклоны Карповых, она внимательно осмотрела девушек и улыбнулась.
— Красивые у тебя дочки, мужичок! Младшая вся в тебя, — сказала она Федору и подошла вплотную к Аксюте, даже потрогала белыми пальчиками ее длинную косу. — Как тебя звать?
— Аксютой, барыня!
— Я буду звать тебя Ксана. Ты будешь моя камеристка.
Аксюта, помня совет тети Кати, в ответ низко поклонилась.
— О, да ты, я вижу, быстро научишься правильно вести себя, большеглазая! — совсем довольно рассмеялась Савина. — А тебя как зовут?
— Таней, барыня! — тоже кланяясь, ответила старшая сестра.
