- Конечно, я этого не скрывала. Но никто не знал, что мы запираем его в этом кабинете.
- Никто?
- Никто... За исключением разве...
- Прошу вас, мадам, уточните. Эта деталь - одна из важнейших.
- Я подумала об Анриетте, - сказал графиня мужу.
- Анриетте? Она знает об этом не больше других.
- Ты в этом уверен?
- Кто эта дама? - спросил месье Валорб.
- Мы дружили в монастыре, она порвала со своей семьей, чтобы выйти замуж за простого человека, чуть ли не рабочего. После смерти ее мужа я взяла ее вместе с сыном к себе, обставила им квартирку в этом доме.
И добавила смущенно:
- Она оказывает мне кое-какие услуги. Руки у нее золотые.
- На каком этаже она живет?
- На нашем, недалеко отсюда... в конце коридора... Кстати, кажется... окно ее кухни...
- Выходит на этот дворик, не так ли?
- Да, как раз напротив нашего окна.
После этого заявления наступила короткая пауза.
Затем месье Валорб попросил проводить его к Анриетте.
Они застали ее за шитьем, рядом с ней читал книгу малыш шести-семи лет. Увидев, как бедно обставлено ее жилище, состоявшее всего лишь из одной комнаты без камина и маленькой ниши, заменяющей кухню, комиссар немного удивился и стал задавать вопросы. Сообщение о совершившейся краже, по всей видимости, поразило ее. Накануне вечером она сама одевала графиню и застегивала колье у нее на шее.
- Великий Боже! - воскликнула она. - Кто бы мог подумать!
- А вам на ум ничего не приходит? Ни малейшего подозрения? Не исключено, что преступник пробрался в дом через вашу комнату.
Она от души рассмеялась, даже мысли не допуская, что на нее может пасть хоть тень подозрения.
- Но я не покидала своей комнаты, я ведь никуда не хожу. К тому же разве вы не видели?
Она открыла окно в нише.
- Посмотрите, до подоконника напротив тут не меньше трех метров.
- Кто вам сказал, что по нашей версии кража совершена там?
- Но... разве колье находилось не в кабинете?
- Откуда вам это известно?
- Боже мой! Я всегда знала, что на ночь колье кладут туда... Об этом говорили в моем присутствии.
На ее молодом, но поблекшем от горестей лице отразились глубочайшая кротость и смирение. Но вдруг при полном безмолвии выражение этого лица сменилось страхом, как будто она почувствовала угрожающую ей опасность. Анриетта притянула сына к себе. Ребенок взял ее руку и нежно поцеловал.
- Надеюсь, - сказал господин де Дре комиссару, когда они остались одни, - вы ее не подозреваете? Я ручаюсь за нее. Это сама порядочность.
